дороге пустые кружки со столиков и принимая заказы посетителей.
– Охренеть можно, – протянул Копчёный. – А чего тогда нам салага постоянно втирает, что у них ничего нет, кроме шашлыков и закусок к пиву? Леший! – заорал он во всю глотку. – Какого хрена ты нам всякую дрянь даёшь, когда у тебя закрома от продуктов ломятся?
– Это по спецзаказу для важных персон, а не для тебя, мурло ты бродячее, – отозвался бармен, грязным полотенцем протирая недавно ополоснутые в бочке под прилавком пивные кружки.
– Да я тя щас на британский флаг порву! – взревел Копчёный и вскочил с места. Арамис сразу повис на его руке, а Байкер перегнулся через стол и вцепился в рукав куртки друга, не давая наделать глупостей. Я хотел было им помочь, но потом подумал, что буду уже лишним, поэтому благоразумно оставил свою задницу прижатой к лавке.
– Тихо ты! – зашипел на приятеля Арамис. – Тебе еды не хватит, что ли? Да у Пари брюхо лопнет, если он всё это один съест. Верно, Паря? Лопнет?
– Ага, – кивнул я и подвинул Копчёному доску с окороком, из румяного бока которого торчали вилка и нож.
– Да при чём тут это? – Копчёный стряхнул с себя руки товарищей. – Обидно мне, понимаете? Для одних у Лешего есть всё, а для других – хрен с маслом.
– Японский, – добавил я.
– Чего – японский? – захлопал глазами Копчёный.
– Хрен, говорю, японский. Васаби называется.
– Не смей произносить при мне это слово! – громыхнул Копчёный под весёлый хохот Арамиса.
– Я чего-то пропустил? – удивился Байкер, переводя взгляд с одного приятеля на другого.
– О да! – продолжая хохотать, сказал Арамис. – Наш друг устроил тут такое шоу…
Его перебили хлопки сигнальных ракет. Мы и те сталкеры, что сидели недалеко от нас, прильнули к окну. В наливающемся тёмной синевой небе со свистом летели несколько красных, белых и зелёных сияющих шаров. Они по крутой дуге тащили за собой дымные хвосты, трескуче сыпали искрами и освещали пространство на добрую сотню метров вокруг. На земле корчились длинные дрожащие тени домов и деревьев.
По склону примыкающего к лагерю холма к обмотанному «колючкой» периметру неслась лавина разномастных мутантов: от «слепышей» до церберов и двуногих пиявок. Даже парочка большеногов затесалась в это сонмище порождений Зоны.
Почти сразу загрохотали установленные на вышках пулемёты. Чуть позже к ним присоединилась лающая трескотня «калашей». Воздух наполнился дикими воплями, грозным рычанием и воем, к которым вскоре присоединились визги и стоны раненых тварей.
Первым сориентировался Байкер.
– Леший, раздай парням оружие! – гаркнул он присевшему за прилавком бармену, потом запрыгнул на скамейку, чтобы каждый его видел. – Всем рассредоточиться по домам, занять огневые позиции! Мутантов бить на поражение, пленных не брать!
Несколько сопляков в первом ряду негромко прыснули, видимо, посчитав последнюю фразу очень смешной. Остальные сталкеры сохранили каменные выражения лиц. Байкер не шутил. Ходили устойчивые слухи, что где-то на окраинах Мёртвого города кому-то из сталкеров удалось приручить детёнышей альфа-дога и цербера, воспитать и вырастить из них верных и послушных хозяину машин смерти. Говорили, что эта троица контролировала приличных размеров территорию, грабя и бандитов, и обычных бродяг.
– По местам! К бою!
Сталкеры гурьбой кинулись к выходу из «Касты». За дверью, в предбаннике размером с небольшую комнату, на отгороженных стальной решёткой деревянных стеллажах, хранилось заимствованное на время оружие. Подручный Лешего, хромой и окривевший на один глаз бывший сталкер Лихо, проворно обменивал самодельные жетоны – стальные пластинки с выбитой тупым гвоздём цифрой – на пистолеты и автоматы.
Раньше такого порядка не было. Любой, кто хотел пропустить в «Касте» кружечку другую пивка или хлопнуть с дорожки стаканчик горячительного, входил сюда со своим оружием. Но после того как несколько одиночек поцапались с «вольными», а те посадили их на ножи, предварительно вдребезги разнеся из «калашей» половину бара, Леший отгородил от общего зала закуток, разделил его пополам решёткой из арматуры и сколотил стеллажи из толстых плохо оструганных досок. Михалыч одобрил инициативу бармена. С тех пор разборки заканчивались обыкновенным мордобоем, а если не удавалось прийти к общему знаменателю, то враждующие стороны устраивали дуэль, но, разумеется, уже за пределами лагеря. Дисциплины сие нововведение добавило, но оно же создало в нашей ситуации дополнительные трудности: в закутке образовалась давка. Сталкеры мешали друг другу: каждый хотел поскорее схватить своё оружие и пускал в ход не только локти, но и кулаки.
Байкер спрыгнул на пол.
– Живо в окно! – скомандовал он и подтолкнул меня к распахнутому настежь проёму.
– Эй, а как же мой автомат? – возмутился Копчёный под одобрительные возгласы Арамиса.
А я промолчал: мой «калаш» остался на площади, и о его дальнейшей судьбе не было никаких известий. Возможно, оружие взял кто-то из моих друзей, но пока никто из них даже словом не обмолвился об этом.
