ветру, стряхивая облачка розоватой пыльцы. Она была повсюду: на земле, на кустах и даже у нас на одежде. Мы дышали насыщенным пыльцой воздухом, и вот результат: крепкие несгибаемые мужики на глазах превращались в рохлей.
Собрав остатки воли в кулак, я столкнул Байкера в овраг и сам шагнул за ним. Мы кубарем скатились по красному от глины склону и с шумом и брызгами плюхнулись в журчащий на дне ручей. Холодная ванна быстро привела Байкера в чувство, да и меня хорошенько взбодрила. Наскоро смыв с себя остатки пыльцы, мы безуспешно попробовали выбраться из оврага: склон оказался почти отвесным. Тогда Байкер взял мой нож, вытащил из ножен свой и, поочерёдно вонзая их в глину, выбрался на поверхность.
– Держи! – он скинул оба клинка.
Я последовал его примеру и уже через минуту стоял на краю оврага.
– В лесу смотри в оба, – предупредил напарник, с шелестом вгоняя сталь в ножны. – Мало ли чего может произойти.
Я кивнул, поправил разгрузку и автомат и уже собрался идти, как вдруг Байкер схватил меня за руку.
– Ты, это… короче… давай так, Паря, если вдруг со мной что случится, ты меня, как я Шпалу тогда. Хорошо? – Я похлопал его по плечу. – Вот и славно, я тоже в долгу перед тобой не останусь. Ну, ты понял меня.
Лес обдал нас пахнущей прелью волной. Он словно дышал: втягивал в себя сухой воздух полей и отдавал обратно насыщенный влагой и разными запахами. В лесных глубинах что-то гулко ухало, щёлкало, скрипело и покряхтывало. Солнце уже почти висело над горизонтом, его свет просачивался между тонких стволов осинок и берёз, рассеянными лучами падал на бурую подстилку и растворялся среди деревьев. Мы всё глубже уходили в лес, а он как будто прислушивался к нам и настороженно следил тысячами невидимых глаз. Мы ощущали это физически, а потому даже ступать старались аккуратно, чтобы не хрустнула ненароком опавшая веточка или сучок.
Это лишь вначале лес казался прозрачным. Такой эффект давали тонкие лиственные деревья, но чем больше они вытеснялись хвойными породами, тем гуще становилась чаща. К моменту, когда рыжая хвоя под ногами окончательно вытеснила лиственный опад, вокруг нас уже высились поросшие мхом и лишайником толстые стволы. Наверное, уже начало смеркаться, а может, это солнечные лучи с трудом проникали сквозь густые еловые лапы. Во всяком случае, видимость довольно-таки сильно упала.
Мы включили налобные фонарики и двинулись дальше. Размытые пятна света скользили по тёмной морщинистой коре, свисающим с корявых ветвей космам лишайников, падали на рыжий ковёр палой хвои с редкими островками белого мха, прыгали по зелёным кустикам папоротников и кочек травы.
Лавируя среди елей и сосен, мы старались избегать мест, где из земли торчали корни и заросшие мхом пни. И на тех и на других росли светящиеся зелёным грибы. Нюхач его знает, отчего светились эти поганки. Может, это были люминофоры, а может, в них столько скопилось радиации, что она таким вот образом проявляла себя. Не зря ведь счётчик в наладоннике Байкера начал потрескивать.
Внезапно мой напарник остановился, жестом показал на развилку из двух сосен и велел мне идти в том направлении. А сам взял автомат наизготовку и, пригнувшись, тихим шагом двинулся вперёд и в сторону, обходя поросшее мхом и лишайником поваленное дерево.
Я осторожно подкрался к развилке и увидел, что так насторожило Байкера. На заросшей пожухлой травой прогалине топталось чудовище размером с быка. Огромная голова, каплевидное тело, мощные задние конечности и короткие передние лапки выдавали в нём большенога. Мутант хрипло дышал, покряхтывал и сопел. Не заметить такого монстра издали мог только слепой. В наше оправдание скажу, что прогалина находилась в глубокой ложбине. Заранее увидеть мутанта мы не могли, а на производимый им шум не отреагировали по той простой причине, что лес и так был насыщен всякими звуками.
Без гранат с этим чудовищем было не справиться, а стрельба по нему из «калаша» – пустая трата патронов. Пули толстую шкуру мутанта не пробили бы, а могли лишь разозлить и сделать его более опасным. Поскольку у нас не было карманной артиллерии (Чахлый даже автоматы без подствольников дал), атаковать монстра не было смысла. Байкер задумал неплохой «финт ушами». Используя плохое зрение большенога, он решил обойти монстра стороной, а разделиться предложил на тот случай, если вдруг мутант унюхает нас или услышит. За двумя зайцами, как известно, не больно-то и побегаешь.
Байкер ещё прятался за стволом огромной сосны, когда я краем глаза засёк какое-то движение справа от укрытия. Взгляд туда ничего не дал: там всё оставалось таким, как и прежде. Я снова сосредоточился на монстре. Движение повторилось, но уже с другой стороны. Я резко повернулся к растущим слева деревьям – чисто, никого и ничего.
«Когда кажется – креститься надо», – отпустил шпильку внутренний голос.
В этот миг сзади раздался негромкий треск, и что-то коснулось моего ботинка. Я резко подпрыгнул, извернулся и увидел, как из покрывшейся трещинами земли выползают замшелые твари. Коричневые, с похожей на кору грубой морщинистой кожей, они были сплошь покрыты какими-то наростами. Их уродливые лица напоминали вырезанные из дерева маски, а головы мало чем отличались от пней: такие же плоские и круглые, а у некоторых ещё и с трещинами аж до самой шеи. Лешаки – так я назвал невиданных ранее монстров, – подтягиваясь похожими на корявые ветви руками, ползли ко мне, громко шипя и широко раскрывая усеянные рядами острых зубов пасти. У этих тварей не было ног – тела заканчивались спирально изогнутыми выступами, чем-то похожими на корень, но это не мешало чудищам довольно-таки ловко передвигаться.
Уже в следующую секунду эти уродливые создания окружили меня. Напрочь забыв о «пасущемся» на прогалине мутанте, я заорал и дёрнул спусковой крючок. «Калаш» сухо отстучал короткую очередь, наполнив воздух запахом сгоревшего пороха. Пули вонзились в бок ближайшего лешака. Брызнула кровь.
