А над краем немецкого окопа уже торчали не только головы ефрейтора Кугеля и лейтенанта Байхера. Весь батальон до последнего солдата с нескрываемым ужасом всматривался в сторону русских. От них к ним ползли неумолимые смертоносные чудовища. Но это было еще только начало. Внезапно все немецкие солдаты увидели, как из окопа противника появилась непонятная фигура, и причем не одна, а целое отделение. Издалека всем показалось, что это обычные люди. Но, присмотревшись, они поняли, что сильно ошиблись. Отделение русских солдат бросилось в атаку, за ним поднялось следующее, потом еще одно. И чем ближе они приближались к вражеским позициям, тем сильнее цепенели фашистские солдаты и тем сильнее начинали у них дрожать руки. Они видели, что к их окопам приближаются не люди, а просто чудовища. У советских солдат было по семь-восемь рук. В каждой руке солдат держал винтовку, автомат, пистолет, гранату, нож, лопату, грабли, вилы, Сергунькин перочинный ножик и даже любимый папин лимонад и флакон маминых духов. У некоторых солдат было по три-четыре и больше ног, а некоторые передвигались даже на гусеницах. От этого скорость их увеличилась втрое, и нейтральную полосу они преодолевали просто мгновенно. У трех или четырех было по две головы, а у одного даже четыре. Но когда из-за русских окопов рванула в сторону немецких восьминогая конница с шестирукими буденовцами, в каждой руке у которых было по двухметровой шашке, сабле или мечу, нервы фашистов не выдержали.
Ефрейтор Кугель подхватил свой карабин, вымахнул одним движением из окопа и, вопя во весь голос, рванул в тыл своих позиций. За ним рванул весь батальон, вопя в едином страшном крике ужаса. И они уже не видели, как из-за верхушек деревьев выпорхнули огромные черные бабочки, похожие на товарные вагоны, с сигарообразными бомбами в когтистых лапах. Немецкие солдаты еще не добежали до конца поля, когда корабли изрыгнули из всех своих орудий снопы ярко-красного пламени. Среди бегущих поднялись гигантские разрывы, похожие на огромные грибы, и они просто разметали тела убегающих.
Весь следующий день начальник немецкого полевого госпиталя оберст Роттер принимал солдат, которые подверглись атаке нового страшного оружия русских. В тыл великой Германии отправлялись машина за машиной обезумевших, поседевших солдат. У них тряслись руки и ноги, от пережитого ужаса был слабый и частый стул, многие падали в обморок и дико кричали по ночам. К концу третьего дня этим ужасом был охвачен весь Центральный фронт. Прачечные не успевали стирать кальсоны, привозимые из частей, которые атаковали необычные солдаты. Немецкие солдаты из уст в уста передавали друг другу страшные рассказы. Дезертиры пачками покидали позиции, солдаты не хотели идти в окопы.
А над позициями Центрального фронта продолжали свои хищные полеты черные бабочки, выискивая интересные для бомбежки цели. И этих страшных бабочек становилось все больше и больше.
И с того самого дня немецкие войска стали все больше и больше терять свою уверенность и медленно откатываться назад к своим границам.
Сергуньке рисовать надоело через неделю. Все эти семь дней он не покладая рук трудился над своей знаменитой картиной «Папина рота наступает на фашистов». Он придумывал новые корабли и подводные лодки. Раскрашивал пулеметы и автоматы. Чтобы немецкие солдаты не справились с русскими солдатами, он рисовал русским дополнительные руки, в которые вкладывал оружие и другие боеприпасы. В дело шло все, о чем только знал и что видел в своей жизни Сергунок. Над немецкими позициями он повесил огромных черных бабочек, которых ловил с папой летом. Они были страшными, и он очень боялся и думал, что фашисты их тоже испугаются. А для пущего ужаса он подвесил им смертоносные бомбы. Он создал целые арсеналы необычных боеприпасов: от простых перочинных ножиков до самых красивых и необычных маминых флаконов для духов «Красная Москва». Он давал в руки красноармейцам все, что он видел в сарае рядом с бараком, где они жили с мамой. И так длилось весь день, неделю…
А потом кончились морозы, выглянуло солнышко, потеплело, и детвора с визгом и шумом бросилась покорять снежные крепости. Да и с фронта приходили все более радостные новости. Фашисты отступали на всех фронтах. И Красная армия гнала завоевателей долой с нашей земли.
Вот и Сергунька забросил свой альбомчик на шкаф, повесил картину на стенку среди других рисунков и побежал на двор штурмовать снежные укрепления.
А в это время за сотни тысяч километров в глубоком космосе…
– Ку! Опять ты растерял все свои игрушки. Хорошо, если они на корабле, а если ты что-то оставил на этой планете с уровнем жизни минус тридцать по шкале развитых цивилизаций ACT. Ты представляешь, как может пойти развитие этого мира?! Проверь все немедленно!
– Ма! Не могу найти ВРМ-25/14. Задевался куда-то.
– Ку, включи поисковик 013 с определителем координат.
– Ма! Нашел! Он остался на этой недоразвитой планете, от которой одни неприятности.
Ку нажал одну из кнопок на пульте управления кораблем, и зеленый луч, протянувшийся от космического корабля до старого барака на окраине Уфы, в один миг трансгрессировал его. Пока пару минут он приходил в себя, напряженно оглядываясь по сторонам, дверь отворилась, и в комнату ворвался запыхавшийся Сергунька. Он молча уставился на неизвестного гостя, неведомо как появившегося у него в комнате, а потом, опомнившись, спросил:
– Ты откуда здесь взялся? И кто такой вообще?
Нужно сразу сказать, что на планете, откуда прилетел Ку, аборигены были очень похожи на людей. Ну, были, конечно, некоторые отличия. Например, еще две пары глаз на задней стороне головы. Смотреть-то так удобнее. Сразу видишь, что спереди, а что сзади. Правда, они были прикрыты волосами, и разглядеть их сразу было невозможно. Потом, на ногах не было пальцев, а были перепонки, как на ластах. Большая часть планеты была покрыта водой. И
