пакетик сока и передает поднос мне.
– Тебя еще нет в базе данных, – поясняет она, отходя от стойки. Я замечаю, что в этой столовой нет длинных столов, к которым привыкла: здесь все сидят небольшими группами. – У каждого отряда свой стол, – продолжает Солара, словно прочитав мои мысли, и останавливается. – Этот – наш.
Все сидящие за столом – пятеро курсантов – поднимают голову. Солара улыбается.
– Это Арника, новый член нашего отряда. Берт не может участвовать в спаррингах, поэтому я решила взять еще одного курсанта.
Она говорит, а я наблюдаю, как лица курсантов вытягиваются от удивления. Закончив, Солара обводит глазами всех своих подчиненных и садится за стол. Я тоже сажусь, занимая место между темнокожей девушкой и высоким парнем с парой ярко-зеленых прядей в русых волосах. Пока шла сюда, я видела несколько курсантов с цветными прядями в волосах – помню, Мика тоже хотела сделать нечто подобное, она рассказывала, что была когда-то такая мода в Арголисе, в
Солара медленно потягивает сок через трубочку, пристально рассматривая курсантов. Она видит то же самое, что и я – недовольство, которое они тщательно стараются скрыть. Я пытаюсь поесть, но мне кусок в горло не лезет. Тяжело есть, когда всей кожей чувствуешь, что на тебя пялится добрая половина столовой. В голову приходит запоздалая мысль: нужно было взять предложенную Валентиной форму. Плевать, что она огромная – зато она бы помогла слиться с толпой курсантов, не привлекать всеобщего внимания.
Как и предсказывала Валентина, никто из подчиненных Соларе ничего не говорит. Завтрак проходит в мертвой тишине. Я осторожно обвожу взглядом курсантов, сидящих за столом, и натыкаюсь на взгляд девушки напротив, полный неприязни. Как только я встречаюсь с ней глазами, она поспешно переводит взгляд на свою тарелку – чтобы Солара ничего не заметила – а я наблюдаю за тем, как на ее лице проступают желваки.
«Никопол», – читаю я под ее эмблемой.
Прямые светлые волосы, острый подбородок, прищуренные близко посаженные глаза. Нервно барабанит пальцами по столу. Никопол, значит.
Странное имя, особенно для девушки. Это говорит о том, что у нее нет прошлого.
Во время Бунта малодушных были повреждены личные дела не только силентов, но и детей, что оставались в Ожидании. У некоторых не сохранилось даже имени. Кто-то из Совета предложил называть детей так, чтобы не было повторяющихся имен. Раньше у нас были и фамилии – но мы отказались от них давным-давно, когда только пришли сюда.
Фамилия обозначает принадлежность к семье – а мы потеряли свои семьи.
Там, далеко, в захваченном Арголисе, остались мой отец, дядя, старшая сестра – ей было семнадцать, когда я видела ее в последний раз, в тот день, когда мама повезла меня в научный центр на карантин…
Их лица почти стерлись из моей памяти.
Мне было три года. Время безжалостно к столь ранним воспоминаниям.
Мама погибла, когда мне было восемь. Смотритель… не усмотрел за ней. Ее лицо я помню в мельчайших деталях, помню, как она сидела рядом со мной, помню ее пустой, безучастный взгляд… Она была совсем рядом – и в то же время
Я выныриваю из воспоминаний, когда Солара встает из-за стола, наконец расправившись с соком. Когда она отходит достаточно далеко, Никопол с шумом отодвигает свою тарелку.
– Ладно, – цедит она сквозь зубы. – Кто еще думает, что это безумие?
– Еще один курсант. Что в этом такого? – вполне миролюбиво произносит девушка с кудрявыми рыжими волосами, собранными в высокий хвост.
– Что в этом такого? – тоненьким голоском переспрашивает Никопол. – Что в этом такого?! Проснись, Паула! – раздраженно прибавляет она и, выбросив вперед руку, несколько раз щелкает пальцами перед лицом девушки, которая неприязненно морщится. Руку перехватывают.
– Не стоит грубить Пауле, Нико, – с предостережением в голосе говорит курсант с цветными прядями, сидящий между мной и Паулой. Та благодарно смотрит на него. «Клод», – выбито у него на жетоне. Никопол выдергивает руку и потирает запястье.
– Я что, одна это вижу?
Девушка, сидящая рядом со мной, со стуком откладывает ложку в сторону.
– Только ты видишь здесь проблему.
Никопол раздосадованно поджимает пухлые губы.
– Тогда попробую объяснить по-другому. – Она приподнимается и машет кому-то в другом конце столовой. – Эй, Макс!
К нашему столу подходит высокий курсант с короткой стрижкой. Он приветствует Никопол взмахом руки и обводит глазами всех сидящих. Взгляд его останавливается на мне, и он хмурится.
– Какого черта с вами сидит Смотритель?
– Это новый член нашего отряда. Идея Солары, – саркастично произносит Никопол.
– У нее жетон с эмблемой и браслет на руке. Значит, она уже курсант, – говорит Паула, и Макс переводит на нее тяжелый взгляд. – Подумаешь, форму не успела взять… – уже не так уверенно заканчивает она.
