Как это возможно?!
Их трое. Одинаковые лица, одинаковая форма, одинаковые шесты в руках. Три Нестора, которые почти синхронно переступают светящуюся линию стазис-контура и останавливаются в метре от меня. Взгляд мечется между ними и Кондором, который внимательно наблюдает за мной.
– Близнецы – Арника. Арника – близнецы, – говорит он, явно наслаждаясь произведенным на меня впечатлением. Вглядевшись в него, я отмечаю еще и легкое удивление – кажется, он не ожидал, что я так отреагирую. Видимо, я должна была знать про них, знать, что их трое. – Время идет, – прибавляет Кондор. – Та к и будем глазеть друг на друга?
– Что… что мне делать? – совершенно растерянно спрашиваю я. – Их же трое!
– Защищайся, – говорит один из близнецов, нанося удар, который мне удается отбить.
А затем они атакуют, одновременно. Конечно же, я пытаюсь защититься, но что я могу поделать, если их трое? Все заканчивается быстро: меня вытесняют за пределы стазис-контура. Как только ноги оказываются за линией, мой нос взрывается болью. Перед глазами все темнеет – такое чувство, словно я на бегу врезалась в невидимую стену. Ощупываю лицо, но не чувствую прикосновения к коже, не ощущаю тепла пальцев, ничего…
– Вернись в стазис-контур, – звучит издалека голос Кондора.
Я переступаю светящуюся черту – и боль чудесным образом исчезает, мгновенно. Кажется, я успела расцарапать себе щеку.
– Что это было? – обращаюсь я к Кондору. – Мне как будто…
– Сломали нос, – договаривает он, затем показывает пальцем на свое ухо, и я сразу вспоминаю, что вставила в уши наушники для рендера. – А это была ты. Точнее, запись ощущений Макса, которому ты ломаешь нос. Оставайся внутри контура – и все будет в порядке.
Но следует очередная атака – и я снова хватаюсь за нос, не выстояв и десяти секунд.
– Продолжишь убегать – добавлю сломанные ребра. – Кондор равнодушен. – По одному за каждый заступ.
– Их трое, – говорю я сипло и кашляю. – Их трое, и они сильнее меня. Это нечестно.
– А никто и не говорит, что бой должен быть честным, – широко улыбается Кондор.
– Это не бой. Это избиение.
Я вновь пытаюсь защититься. Заступив за контур, хватаюсь за бок, резко втягивая воздух сквозь стиснутые зубы: Кондор сдержал обещание. Я быстро шагаю вперед, возвращаясь в «безопасное» пространство, и боль уходит, позволяя выдохнуть.
– Ты даже не пытаешься сопротивляться, – слышу я голос Кондора. – Ты уже убедила себя, что это невозможно.
Я бы могла справиться с одним из близнецов, но не со всеми разом. Они быстрые, ловкие, двигаются слаженно, не мешая друг другу. У меня нет шансов, ведь я даже не имею возможности нанести удар, только пытаюсь защищаться, но, блокируя удар одного, становлюсь уязвимой для остальных.
Никогда бы не подумала, что сломанное ребро – это настолько больно.
– Кричи. Когда кричишь, не так больно, – безразлично советует Кондор.
После третьего сломанного ребра я уже искренне его ненавижу.
– Как… как долго это будет продолжаться? – выговариваю я, вернувшись в контур и пытаясь отдышаться.
– Продержись в контуре хотя бы полминуты. Тридцать секунд – и все закончится.
Когда у меня становится четыре сломанных ребра, перед глазами все темнеет. Вспышка боли, разрывающей грудную клетку, сбивает меня с ног: пошатнувшись, я роняю шест и с криком падаю на колени, едва успев выставить руки. От того, что она – обман, всего лишь фокус рендера, боль не становится менее мучительной. Все, на что меня хватает, – это перекатиться за светящуюся черту внутрь контура. В этот раз пульсирующая боль не уходит сразу, она отпускает меня постепенно. Я просто лежу на полу, ничком, я не могу подняться прямо сейчас, не могу…
– Эй, ты там как? – Слышу, как один из близнецов делает шаг в мою сторону. – Вставать собираешься? – Еще шаг.
Повернув голову, я вижу их. Трое как один…
Их преимущество в большинстве, но это преимущество, в котором кроется уязвимость. Вот он, единственный способ продержаться против них – сбить их с единого ритма, столкнуть лбами, заставив мешать друг другу.
Я лежу, делая вид, что все еще пытаюсь отдышаться. На самом деле я уже почти пришла в норму… вот только моим противникам знать об этом необязательно. Скосив глаза, я понимаю, что мой шест лежит слишком далеко – не дотянуться…
– Тебе нужно встать, – в голосе приблизившегося близнеца звучит растерянность, – ты не можешь лежать так вечно.
О, я непременно встану, вот только сделай еще один шаг. Ты уже в пределах моей досягаемости, давай, еще один шаг, один шажок…
И он хочет его сделать, он уже отрывает ногу от пола, но я оказываюсь быстрее. Взмахнув ногой, я ударяю его снизу вверх по опорной ноге так, что он теряет равновесие и пятится, широко раскинув руки и цепляя остальных. Перекатившись, я встаю на ноги, захватив свой шест. Близнец, который приходит в себя быстрее остальных, наносит удар – но я уклоняюсь. Рывок в сторону дает мне считанные мгновения форы, но этого времени достаточно для того, что я намереваюсь сделать.
Я разламываю шест на две части, ударив его о колено, и успеваю отбить почти синхронную атаку с двух сторон. Фокус с шестом сильно сократил дистанцию с моей стороны, что окончательно лишило меня возможности атаковать. Но зато теперь я могу использовать мое единственное преимущество –
