Арогдора встретили их оглушающими отборными ругательствами и гневными возгласами. Под все взрастающие крики туда же вытащили мертвого Эйзенберга, голову Альберта и дергающуюся в предсмертных конвульсиях прожженную Свежую Розу с пеной у рта. Дождавшись пика волнения толпы, спокойный генерал бросил взгляд на доблестных рыцарей, в ответ они дружно подняли металлические перчатки вверх и синий дождь надолго озарил утреннее небо во всех направлениях.
Воцарившуюся тишину громко и четко прервал Джавер:
– Виват, Арогдор!
– Виват, Эйзен… – замялась оконфуженная толпа.
– Приветствую вас, граждане великого города на вулкане. Я, ваш преданный полководец армии Арогдора, генерал Айвор Джавер, со скорбью сообщаю вам, что наш предводитель, Варнер Эйзенберг, действительно оказался сыном Альберта Третьего.
– Позор! Не может быть! – взорвалась толпа. – Катастрофа!
– Они оба мертвы. Мы воевали из-за вражды между ними. Теперь этой войны нет. Нам просто не с кем воевать. Как высшее должностное лицо, я торжественно передаю Арогдор в руки нашего нового короля, храброго и достойного, молодого и умного, Томаса Первого, отныне короля Парфагона и Арогдора.
– Он сошел с ума! Не может быть! Они же нас убьют! – еще сильнее заревела толпа, все активнее расшатывая помост. – Позор! Твари!
Рыцари подняли вверх бластеры и вновь смертельные синие лучи осветили небо, отрезвив бешеную и рыдающую толпу, перед которой теперь вышел все еще тяжело дышащий Томас:
– Жители великого Арогдора! Я, Томас Первый, король Парфагона и Арогдора, объявляю завершение многовековой войны между нашими братскими народами. Никто никого не будет больше притеснять. Все правила и свобода жизни в Арогдоре остаются прежними. Отныне каждый из вас вправе жить в любом другом незанятом месте объединенной Селеции…
Через четыре дня вновь заживляющий раны Томас был на полпути обратно в невредимый Парфагон. Его грандиозную королевскую колонну сопровождали две центурии присягнувших боевых четырехруких мутантов. Впервые каменистую дорогу по ущелью он преодолел в комфортной голубой карете, которая раньше принадлежала Варнеру Эйзенбергу, что дало ему возможность в полном спокойствии много что обдумать и разобрать в своей непростой жизни. За ним ехала черная карета бывшего кровожадного генерала Айвора Джавера. Связанный, но в бесконечной опеке неотступной Кейт, он направлялся в сырую тюрьму той самой благочестивой Рыцарской академии, которая некогда сделала его талантливым военачальником. Прошлое его жены и ее связь с новым королем было решено держать в строжайшей тайне от рядовых подданных, так как такой странный факт родства можно было принять за очередное предательство.
Оказавшись ближе к вечеру у полуразрушенной мельницы между рекой Змея и одинокой Башней совершенства, оживший Томас попросил свернуть на ухабистую проселочную дорогу. Проехав еще немного вглубь темного леса, он вышел из мягкой кареты и пересел на радостного Билла, который тут же помчался к спрятанной в этих краях ненаглядной Элизабет. Так как Томас наотрез отказался с ней общаться по пути из Парфагона, болтливый Билл буквально за два дня сдружился с бывшей принцессой и с нетерпением ждал долгожданной встречи. Оставшиеся в живых рыцари во главе с Карлом Линном еле успевали за ними, чтобы не оставить короля без охраны и быстрее встретить своих старых друзей.
Вскоре нетерпеливый Томас разглядел вдалеке скромный деревянный дом охотника и мирно отдыхающих на лугу возле него товарищей, которые еще ничего не знали о глобальных изменениях во всей Селеции. Все это время они были вынуждены выслушивать бесконечные грандиозные идеи скучающего Алена, в этот момент с умным видом расхаживающего вокруг своих, хихикающих над ним, товарищей и что-то им упорно доказывая на правах умудренного опытом трибуна.
Чуть в стороне в воздушном белом платье гуляла немного потемневшая на солнце счастливая Элизабет, впервые в жизни увидевшая мир и свободу по-настоящему, а не только в волшебной фазе. Она беззаботно собирала душистые весенние цветы, но тут же выронила цветастый букет в зеленую траву, увидев своими загоревшимися глазами несущегося с болтающимся языком ликующего Билла, в седле которого едва держался израненный Томас. Сияющая девушка тут же бросилась им навстречу, развевая свои бесконечные белые волосы по теплому весеннему ветру:
– Привет! На колбасу не сдали?
– Нет, не сдали. Спасибо! – Челоконь помог спешиться сморщенному от боли Томасу и стал высоко и радостно прыгать, словно пародируя бешеного жеребца. – Угадай, что! Угадай, что!
– Что? – смущенно спросила она, глядя на молчаливого и покрасневшего рыцаря.
– Томас Первый, король Арогдора и Парфагона!
– Что?!
– Билл, Парфагона и Арогдора, – принципиально поправил радостного челоконя немного уязвленный король.
– Спасибо! Спасибо!
– Все получилось, Томас? Мы спасены? – воодушевилась Элизабет, от чего ее сверкающие голубые глаза почти округлились.
