песку по всей ширине площадки.
Как справедливо и ожидалось, рычащий массивный чемпион уже после нескольких насыщенных атак быстро полностью измотался и начал откровенно опускать меч все ниже и все чаще, став до смешного легкой добычей. Под смех зрителей, сокрушив звонким ударом по голове и так еле стоящего на ногах громилу, огорошенный Томас впервые осознал, что теперь находился всего в одном небольшом шаге от заветной цели. Волнение усилилось еще больше, когда, уходя на отдых в подтрибунное помещение, он столкнулся с идущим навстречу совершенно уверенным в себе Черным рыцарем, который спокойно надевал на голову свой жуткий шлем. Он был хладнокровно сконцентрирован, не проявляя ни единой отвлекающей эмоции, будто и не человек вовсе.
Пытаясь отдышаться, задрожавший Томас старался сфокусироваться, но предательская мысль, что уже через несколько минут он сможет лично попросить самого великого короля Альберта Третьего о его принятии в такую вожделенную Академию, что гарантированно позволит в будущем отомстить мутантам и найти любимую сестру, не могла освободить его разум, да и все его настрадавшееся существо в целом, что бы он не предпринимал.
Совершенно неожиданно его почти сразу же попросили снова на выход. Выяснилось, что каким-то невероятным образом Черный рыцарь уже одолел своего могучего соперника, причем нанеся серьезную проникающую травму ноги, и ему прямо на площадке уже оказывали первую помощь. На трибунах стоял гул от эмоциональных разговоров зрителей, а в шатре бушевал обычно спокойный и добрый Альберт, понося самыми отборными ругательствами всех своих высокопоставленных приближенных, наконец переставших разговаривать друг с другом. Сенсационно ни один действующий рыцарь не вышел в финал Королевского рыцарского турнира, в результате чего титул и главный приз впервые покинут непобедимый доселе Парфагон.
Пока медики оказывали помощь раненному воину, Томас подошел к трибуне. Ему на шею сразу бросилась растроганная Мария, которая в своем синем шелковом платье действительно смотрелась намного выигрышнее многих других девушек.
– Я в тебя верю! – вопрошающе смотрели на него огромные заплаканные зеленые глаза. – Ты не травмирован?
– Думай только о бое! Иди отсюда, – рыкнул недовольный Нильс, толкая измученного Томаса обратно в центр Арены и оттаскивая за плечи его переволновавшуюся невесту.
– Пытаюсь.
– Просто делай свое дело. Иди!
Тем временем, окровавленного беднягу унесли, а уставшего Томаса и совершенно спокойного Черного рыцаря взволнованный судья пригласил подойти к себе, торжественно объявив начало финальной битвы и с опаской взглянув на уставившихся на него гостей в синем шатре. Под звук фанфар Томас тоже бросил взгляд на взбешенного короля, беспрерывно сотрясающего воздух напряженными кулаками, и в этот же момент получил скользящий удар по забралу. Еле увернувшись от мгновенно последующего повторного удара, он попытался применить проверенную тактику утомления соперника, что так хорошо ему удалось в полуфинале, но именно это и стало фатальной ошибкой наивного селянина.
Все три месяца Томас усиленно готовился к боям с огромными рыцарями и потому хорошо выучил все их слабости и боевые повадки. Однако перед ним теперь находился хотя и внушительных для обычных людей размеров соперник, но все же гораздо более легкий, мобильный и выносливый, чем любой настоящий воин Академии. Как итог, черные доспехи и накидка без устали мелькали в щелях забрала Томаса то слева, то справа, нанося бесконечное количество ударов и заставляя все время интенсивно двигаться в тяжелой броне по мягкому песку.
Неожиданные проблемы усугубились бесконечными мыслями о незавидном будущем и предчувствием очевидного проигрыша. В голове изнеможенного Томаса уже ничего другого не осталось. Опытный Нильс с самого начала учил, что стоит дать хоть небольшую слабину, как ты проиграешь, и понимание этого еще больше усугубляло положение. Вместо отчаянного сражения и использования преимуществ своих размеров и силы, он, не приземляясь, витал в облаках, слишком много анализируя и переживая, в отличие от холодного и потрясающе целеустремленного соперника, наносящего все больше точных ударов.
Полностью выдохнувшись, уже наугад махая мечом из последних сил и ничего не видя перед затуманенным взором, Томас вдруг почувствовал нестерпимую острую боль с правой нижней стороны спины. В глазах внезапно помутнело, движения остановились, и он непроизвольно обмяк, упав на колени и услышав пронзительный звон на фоне поглотивших его существо полной тишины и кромешной темноты.
Через несколько мгновений голова вновь разорвалась ором трибун и отчаянным криком Марии где-то вдалеке. Опустившийся еще ниже на коленях, опустошенный Томас сквозь пелену увидел, как к нему в истерике пыталась прорваться его подруга и озлобленный Нильс, но их агрессивно сдерживала многочисленная охрана Арены. Напротив стоял Черный рыцарь и равнодушно вытирал уже окровавленным платком свой меч с черненым долом.
Турнир проигран. Все мечты снова сгорели дотла. Все усилия были напрасны. Он не вернется в Парфагон. Не поступит в Академию. Страдающая в плену Ирэн не будет спасена, а мутанты не будут отомщены. Жизнь потеряла всякий смысл.
Тщательно протерев окровавленное оружие, Черный рыцарь убрал платок в карман под грудным щитом и оттуда что-то блеснуло. Это немного отрезвило Томаса, ведь это было определенно похоже на острое лезвие, хотя организаторы жестко следили за амуницией, и никаких дополнительных вооружений во время боя не могло быть. Он быстро понял, что никто и не мог увидеть этот спрятанный кинжал, ввиду его хитрого положения.
Врач был все еще занят с предыдущим, тяжело раненным рыцарем и потому скомканная процедура награждения началась, не дожидаясь, когда уведут поверженного Томаса, к которому лишь подошли несколько человек, чтобы оказать посильную помощь. Однако он перестал чувствовать боль, заподозрив неладное, и не отрывая глаз, внимательно наблюдал за незнакомцем в черной броне.
