милом бойфренде. Мы с Иэном испортили им свидание. И кто знает, пережил ли тот парень, который хотел спасать проституток, встречу с сутенером, к которому я его послала. Господи, да он, может быть, уже в больнице! По крайней мере, то, что я сделала с Сидни, не причинило никакого физического вреда. Но я не остановила Иэна, когда он унизил Джейка. И подписалась на эти кошмарные раунды гран-при, и мои родители пострадали. Да, плохих дел сегодня явно больше, чем хороших.
Карме, наверное, не терпится надрать мне задницу.
Четырнадцать
Микки начинает напевать:
– Детку поставили в угол…
Я откидываюсь на дурацкий диванчик, наплевав на то, что он ходит ходуном.
– Завали хлебало.
Я произношу эти слова впервые в жизни. Только посмотрите, как игра обогатила мой лексикон!
Она вскакивает.
– Ты че сказала, сучка? Сначала пытаешься все испортить, а теперь еще и пасть на меня разинула? – Она начинает обходить стол. – Тебе заплатили, чтобы ты провалила наши испытания? Как тем Зрителям в Атланте? Если ты – гребаная подсадная утка…
Погодите-ка! Что?.. Она думает, что я работаю на НЕРВ?! Я оцениваю расстояние до двери. Микки ближе. Класс! Следующий номер программы – избиение Ви.
Но Иэн встает между нами и говорит:
– Спокойно.
Микки выпячивает мощную грудь.
– Не вякай, крошка!
Иэн на голову выше ее, и он не отступает.
– Ты серьезно?
Джен кричит через стол:
– Эй, детка, возвращайся! Мы же не хотим распугать игроков. Ты потеряешь этот «Харлей».
Микки тычет в меня пальцем.
– Если я узнаю, что ты подсадная, я твою тощую задницу в землю вколочу.
Да что это с ней и почему моя задница сегодня никому не дает покоя? Ладно, по крайней мере, Микки вернулась на свою сторону стола.
Лучше всего было бы промолчать, но я говорю:
– Ты и правда думаешь, что я стала бы что-то делать для уродов, придумавших эту игру? Откуда нам знать, что это не тебя они подослали, чтобы добавить глупости и насилия?
– Хочешь узнать, что такое настоящее насилие?!
Джен тянет свою девушку за рубашку и что-то шепчет ей на ухо. И Микки садится обратно.
Иэн возвращается на свое место рядом со мной, прижимается лицом к моей шее и шепчет:
– Мне кажется, эти испытания со звонками задели ее гораздо больше, чем она показывает.
Первым испытанием для Микки было сказать какой-то девушке, что она сохла по ней много лет и сделает все, чтобы быть с ней вместе. Судя по тону, девушке это признание показалось отвратительным, и лицо Микки порозовело. А когда Иэн звонил ее бабушке, которая лежит в больнице, она старалась вести себя, как ни в чем не бывало, но вены у нее на шее пульсировали, будто вот-вот взорвутся.
– Как ты думаешь, какое наказание они придумают для меня? – спрашиваю я у Иэна.
– Я знаю, только то, что следующие испытания для тебя будут более жесткими.
Я издаю стон.
– Значит, то, что мы до сих пор делали, недостаточно жестко?
На минуту НЕРВ оставляет нас в покое – наверное, рекламная пауза, а может, где-то параллельно проходит другой гран-при. Игроки на той стороне стола используют это время, чтобы выпить еще по пиву. Пока они довольно рыгают, я кладу голову Иэну на плечо и думаю о том, как это было бы –
