Губы Иэна – у моего уха:
– Они просто пытаются нас завести. Увидишь.
Я шепчу в ответ:
– Если НЕРВ спустит на меня этих кретинов, я тут же уйду. И пусть мы все потеряем призы.
Он целует меня в щеку.
– Справедливо.
Целых пять минут ничего не происходит. Если, конечно, не считать похода Микки за еще одним пивом и того, что у меня начинают дрожать руки и ноги. Скорее бы уже НЕРВ разродился очередным заданием, и покончим с этим. Иэн старается успокоить меня, нашептывая всякие ободряющие вещи, но ведь это не его выбрали жертвой большинством голосов.
– Туалет у вас тут есть? – спрашиваю я у темных экранов. Они же обязаны давать нам био-перерывы, или как там это называется? Но не припомню, чтобы мы проходили мимо еще каких дверей в коридоре.
Микки, у которой мочевой пузырь размером, наверное, с озеро Байкал – ну, учитывая, сколько она выпила пива, – тычет в мою сторону пальцем.
– Даже не думай сбежать, а то я тебя так уделаю…
Иэн поднимает руку.
– Остынь. Мы все хотим получить наши призы, и никто никого уделывать не собирается.
Бестелесный голос Гейл произносит:
– Туалетная комната в стене прямо за тобой, Ви.
Ну конечно, еще одна каморка в стене. Я поворачиваюсь лицом к той стенке, где раньше открывались чуланчики для обжимашек. Слева от них загорается спираль. На ватных ногах я огибаю наш диванчик, замечая, как остальные игроки отводят глаза, будто я больше не человек. Господи, это же, наверное, первая стадия, через которую люди проходят, прежде чем начать военные действия? Перестают видеть в жертве личность?
Я нажимаю подсвеченную спираль, дверь открывается. За ней – крошечный санузел, естественно, без окон.
– Не выйдешь через пять минут, мы тебя вытащим, – говорит Джен и смотрит на Микки в поисках одобрения, которое и получает в виде громкого поцелуя.
Я закрываю за собой дверь и с благодарностью слышу, как включается вытяжка. Никто не сможет уловить никаких звуков. Замка на двери нет, но это самое близкое к уединению, что у меня было за много часов. Я сажусь на унитаз и прячу лицо в ладонях – наверное, уже в тысячный раз за этот вечер. Теперь я – «жертва». Да что это вообще значит? Они что, будут меня толкать и пихать, как это делали «Хранители чистоты»? Или выцарапают глаза, как это собирались сделать шлюхи? Заставят чувствовать себя кругом виноватой, никчемной пустышкой, как это сделали Сид и Томми? Как бы я ни старалась удержаться, все равно начинаю плакать.
Спустя минуту я сжимаю кулаки. Как это глупо! Последнее, что мне нужно, – Микки, которая врывается в туалет и застает меня рыдающей на унитазе. Интересно, а камеры здесь есть? О, черт! Внутренности у меня сжимаются от этой мысли – здесь тоже могут быть установлены камеры! Я разглядываю потолок, но не вижу ни одной. И все же это не значит, что они не скрыты, скажем, в стенах вокруг меня. Ну почему я не подумала об этом до того, как воспользовалась туалетом? Что увидели зрители? Зрители, которые даже не подумали спасти меня из темной комнаты, заполненной дымом.
Придерживая юбку, я натягиваю трусы, потом спускаю воду и мою руки. Из зеркала на меня смотрят красные глаза, макияж размазался. Вот вам и привела себя в порядок пару часов назад. Я плещу холодной водой себе в лицо. Глазам становится легче, но тушь вся смыта, и я теперь похожа на восьмиклассницу, с которой Иэн меня сравнивал. Я могла бы сходить за своей маленькой косметичкой – она осталась на диванчике – и заново нарисовать себе лицо, а, может, создать совершенно новый образ, но НЕРВ, наверное, именно этого от меня и ждет, так что забудем об этом.
В дверь стучат.
– Давай быстрее, мне тоже надо, – пищит Даниэлла.
– Трусики пока не снимай. Выйду через минуту. – Голос у меня хриплый, но я чувствую, как ко мне возвращаются силы. Сделав глубокий вдох, я распахиваю дверь, и, выходя, с вызовом гляжу Даниэлле в лицо. Потом обвожу тем же взглядом остальных, за исключением Иэна, и плюхаюсь на сиденье, выругавшись про себя, когда оно начинает прыгать подо мной.
– Кто-то плакал, – хохочет Микки.
– Заткнись, – говорю я. – Я устала.
Она проводит кончиками пальцев по ирокезу Джен.
– Да уж, тебе, наверное, давно пора баиньки.
Иэн шепчет:
– Если будешь отвечать, она не перестанет тебя доставать. Думай обо мне. Мы выйдем отсюда победителями. Только представь, как мы отпразднуем!
