седых воителей — саг и старинных легенд о давних битвах в волнах звездного моря. Любой пир заканчивался тем, что ярлы и скальды вспоминали былое. Их память заменяла Фенрису исторические архивы.
Эска по-прежнему не сводил глаз с Хальдора. Сам Кровавый Коготь отвел взгляд от высокого стола, как только стихли последние боевые кличи, — ему неожиданно стало не по себе. Он резко встал с лавки, сбросив на пол подносы с сырым мясом.
Эйрик посмотрел на него суженными от веселья глазами.
Выпивка слишком крепкая, брат? — спросил он, жуя перемазанным ртом.
Пара Клыков сплюнул на пол. Он был в порядке. Более чем в порядке: жизненная сила бурлила в нем, мышцы пылали в предвкушении скорой проверки в настоящем бою.
Но в голове звучали слова Разбитой Губы:
— Слушай рассказы старика, — ответил Хальдор и взял опустевший рог. — Я пить хочу.
Он зашагал прочь. Волчий жрец у стола продолжал напыщенно декламировать:
— И раскололись небеса, и треснул лед, и Всеотец явился на Фенрис, и Русс, препоясавшись для битвы, вышел навстречу Ему, и сразились они, и земля обратилась в пустошь, и звезды погасли от страха…
Проталкиваясь через толпу, Пара Клыков направился к дальним вратам зала, где стояли широкие чаны с подогретым мьодом, густым и вязким, как неочищенный прометий. Подходя к ним, юноша услышал слабые вздохи ветра из открытого арочного прохода. За порогом начинались пустые извилистые коридоры, холодные и неосвещенные, что спускались к самому сердцу Горы. Хальдор взглянул во тьму, и она взглянула на него в ответ.
Обернувшись, воин посмотрел на празднующих боевых братьев. Между великанами ловко и бесшумно сновали трэллы[20], поднося топливо для пирушки.
Теперь это был его мир. Очаг, который ему предстояло защищать.
Пара Клыков скользнул под ближайшую арку. Пока он шел по коридору, температура быстро понижалась. Вскоре стало так же холодно, как в студеном аду снаружи, и отблески углей погасли вдали.
Хальдор прижался к неподатливому камню, грубо обтесанному и покрытому коркой льда. Он глубоко вздохнул, наслаждаясь обжигающим морозным воздухом. Темнота — черно-синяя, злопамятная — давила на него, точно как в лесах Асахейма.
Юноша побежал дальше вниз, вприпрыжку, как когда-то. Пока он не знал всех переходов внутри Горы, но, возможно, их не изучил ни один Небесный Воин, ведь цитадель всегда стояла почти пустой. Основные силы ордена постоянно участвовали в кампаниях и возвращались на родину только для пиров или советов. Кроме того, Клык был рассчитан на легион.
Когда Хальдор спустился еще глубже, отзвуки смертных голосов полностью смолкли. Их место заняли почти неуловимые шумы подземного мира. Непрерывные потрескивания льда казались щелчками хрона во тьме. Над заглубленными силовыми кабелями собиралась талая вода, которая стекала по неровным стенам и замерзала вновь, образуя спиральные узоры. Из громадных шахт доносилось неразборчивое ворчание мощных реакторов, о которых заботились железные жрецы, и неясный грохот кузниц, где беспрестанно ковали оружие для ордена. Там же, если верить слухам, находились затерянные чертоги, в которых спали старейшие из воинов. Их сердца были скованы льдом, мысли застыли в стазисе грез.
К тому времени Пара Клыков уже не понимал, куда и зачем он идет, только чувствовал, что ему хорошо среди теней. Сейчас он не желал ни согревать кровь у огня, ни набивать брюхо мясом. После изменений его организм спокойно переносил жуткий мороз, прежде смертельный, и юноша радовался этому.
Затем фенрисиец замер, волосы у него на руках встали дыбом. Беззвучным молниеносным движением он обхватил рукоять топора, висящего на поясе.
Коридор перед ним, такой же темный и пустой, как все остальные, шел слегка вверх и заворачивал влево. Прищурившись, воин всмотрелся в плотный мрак, однако ничего не разглядел.
Тем не менее он ощутил присутствие чего-то невидимого — вероятно, по феромонам или остаточному запаху. Хальдор пригнулся и медленно двинулся вперед, держа топор свободным хватом. Каждый знал, что туннели в Клыке полны опасностей. Юноша вдруг осознал с болезненной ясностью, насколько шумная у него броня. Без доспеха его было бы намного сложнее заметить.
Свернув за угол, Пара Клыков почувствовал по ветерку, что коридор расширился, но тьма осталась непроницаемой. Он слышал, как нечто дышит в тенях, тихо и по-звериному глухо, но не мог распознать источник звука. Присев, воин сместил хват на рукояти и приготовился к рывку.
Миг спустя из мрака донесся голос, более низкий, чем рык любого хищника, словно бы промерзший от долгой жизни:
— Положи топор, парень.
Хальдор тут же исполнил приказ, принужденный к повиновению древними законами, записанными в его генах. Пелена темноты как будто раздвинулась, и над юношей навис гигант, вышедший из сумрачных недр Клыка. На секунду воину показалось, что перед ним оживший кошмар древних людей — демон из окутанного тьмою леса, увенчанный ветвями, с руками, подобными старым древесным корням, и глазами синими, словно морской
