многозначительно покосился на Бурбурусса, Лархара и младшего брата. Те насупились, гневно задышали, но промолчали. – Причем снаружи вроде черепушка в порядке – ни дырочки, ни трещинки, а внутри часть мозга тю-тю. Ну, вот этим бедовым и выжгли некоторые центры. Теперь собственной тени боятся. Что уж говорить про тени настоящих воинов.
Я обвела взглядом шкафы – они лихо пританцовывали на маленьких ножках, кровати – они просто ходили ходуном. Оценила панический страх на лицах двух мрагулов – они вжались в углы комнаты, словно пытались слиться с интерьером.
– А-а-а… Это, вообще, надолго?
Эйдигер небрежно пожал плечами, словно говорил о чем-то незначительном, обыденном.
– Понятия не имею. У варваров обычно заживает. Вот что делать с остальными…
– С остальными? – в ужасе уточнила я, воображая толпы таких же трясущихся как осиновые листья спортсменов.
– М-гу, – кивнул Эйдигер. – Досталось еще леплерам и сальфам. Местные медики вопросом занимаются. Но не знаю – выйдет ли что-то. Зальсы объявили нам войну. Завтра будем обсуждать условия их участия в Спартакиаде. Если победят Академии – хвостатые уйдут восвояси. Если хвостатые – придется отозвать своих воинов из магической полиции их мира. Таковы условия сделки.
– Значит, теперь все Академии заодно? – облегченно выдохнула я. Было страшно представить столкновение других сборных с нашей командой- армией.
Казалось, от сборных внушателей и аннигиляторов не останется ничего, даже мокрого места. Те, кто не пал в состязаниях, погибнут от страха или случайности, вроде очередного полета Сласиного спортинвентаря. Встречу с нашими «штангами», «булавами», «обручами» способны пережить только воинственные варвары.
А зальсам так и надо! Не будут чужие мозги выжигать! Отыграемся на них по полной! Еще пощады просить будут. На войне как на войне! Даже если это Спартакиада между армиями вузов и зальсами.
На меня накатил непривычный приступ злорадства – наверное, сказывалось долгое общение с варварами. Даже ладони сжались в кулаки, и недобрый смешок вырвался из горла. В последний раз я испытывала нечто подобное, когда Ламар «настраивал» установку для электроукалывания с помощью пленных крипсов. Тогда я едва не визжала от восторга и ярости.
– Ну да! – подтвердил Эйдигер и радостно подмигнул – похоже, одобрял мою реакцию.
– Простите? Вы звали на помощь?
Гвендолайн Эйр – белокурый и голубоглазый сальф, проректор Академии Внушения и Наваждения – мялся на пороге и опасливо косился на Вархара. На его лице отчетливо читалось, сколько счастья и радости испытал бы Гвенд, не встреться он со скандрами снова.
– Заходи! – широким жестом предложил Эйдигер и прижал меня покрепче. – Тут нужна зачистка. От… хм… слизняков. Ну, ты понимаешь. Ты вот без пяти минут мужчина. Ваши бабы из Академии Внушения и Наваждения еще даже до мальчиков не доросли. А эти вообще превратились в слизняков.
Гвенд понуро опустил плечи и тяжко вздохнул. Кажется, комплимент Эйдигера не слишком его обрадовал, а вид обезумевших от страха мрагулов вдохновил еще меньше. Сальф осторожно засеменил мимо Вархара, держась в метре от него, проскользнул к окну и прикрыл глаза.
Шкафы перестали громыхать и замерли, ножки кроватей наконец-то коснулись пола, а сами кровати перестали напоминать лежаки для вибромассажа. Я непроизвольно млела в руках Эйдигера, совершенно забывая о том, насколько неуместна сейчас моя реакция на воинственного скандра. Впрочем, как можно устоять против такого напора, такого мужчины?
Тем временем мрагулы выбирались из укрытий, падали на пол и по-пластунски ползли на выход. Гвенд приоткрыл глаза, прицокнул и заторопился следом.
А я вдруг подумала, что скандры и здесь нашли свою войну. Пусть даже в виде ежегодной Спартакиады. Без варваров из родной Академии очередной вуз снова потерпел бы сокрушительное поражение от армии из соседнего мира.
Все-таки было что-то удивительное в этих диких мужчинах и женщинах, со всеми их заскоками, черным юмором и полным отсутствием хороших манер. В том, как внезапно и ненавязчиво они всегда оказывались там, где нужны. В том, что никогда не требовали благодарности. Спасали и помогали по велению сердца, от широкой варварской души. И в том, что еще ни разу они не отступили. Я хорошо помнила кровавую бойню на подступах к Академии Внушения и Наваждения. Схватку с мерзавцами крипсами, которые похитили меня и заставили выносить их ребенка. Много наших воинов полегло в том сражении. Медкорпус родной Академии переполнился ранеными. Но мы спасли Перекрестье и ближайшие миры от нашествия зеленых великанов. Избавили тысячи женщин от моей страшной участи.
Я посмотрела на Эйдигера – он продолжал обнимать так крепко, что дышать становилось все труднее, – и утонула в льдисто-голубых глазах скандра.
Почему-то вспомнилась Оля у постели раненого Вархара после схватки на рубежах Академии Войны и Мира. Она смотрела на своего варвара как на бога во плоти. Видела все его недостатки, но согласилась бы хоть сейчас пойти под венец, лишь бы скандр побыстрее поправился.
Вспомнился мне и момент, когда Вархар забрал Олю, меня и Сласю с поля брани рядом с вотчиной внушателей. Собирался улететь в световом пузыре, спасая нас от гибели. Тогда внушатели почти проиграли крипсам. Но явился наш могучий ректор, а еще Бурбурусс и другие военачальники. Привели
