который ползает по всему салону. Бастиан нервничает и, отвернувшись к окну, незаметно прикусывает костяшки пальцев.
За окном воздух жёлт от пыли, поднятой с дороги. К Ядру спешат сотни рикш, и каждый из них везёт воду. Кто в пластиковых канистрах, кто в кувшинах, притороченных к раме велосипеда. «Почему не наладят водоснабжение с помощью помпы и шлангов? — думает Советник Каро с раздражением. — Провести разводку от системы орошения полей — дело нескольких часов. Доставленную воду кипятить, раздавать уже на месте. Почему до этого никто не додумался, чёрт подери?» И тут же отвечает сам себе: потому что это должен был сделать именно ты. Это твоя обязанность — налаживать снабжение города водой, пищей, лекарствами, предметами быта.
Взгляд цепляется за велорикшу, который везёт с десяток бутылок воды. Они привязаны к шесту, лежащему на узких плечах. Рикша придерживает шест руками, при этом умудряясь каким-то образом ехать ровно. Вода плещется в грязных пластиковых ёмкостях, и Бастиан на мгновение задумывается: снаружи эта грязь или внутри бутылок. Словно почувствовав взгляд Советника, рикша оборачивается. Худое лицо, тёмное от работы на летнем солнце, расцветает ухмылкой, и рикша поспешно кивает проезжающей мимо него машине. Шест с бутылками качается, заставляя человека всё же схватиться одной рукой за руль велосипеда.
— Вы тоже это видели? — нарушает молчание Бастиан.
— Что, месье Каро? — откликается водитель, не отрывая взгляда от дороги.
— Как он посмотрел… Я не понимаю. Такая смесь торжества, злорадства и подобострастия…
— Не обращайте внимания, месье Каро. Это низы. Вам всегда будут смотреть вслед с… с тем, за чем проще всего спрятать зависть.
Бастиан хмурится, щиплет себя за переносицу. Долго молчит, провожая глазами группу дорожных рабочих, потом всё же задаёт вопрос, который вертится на языке:
— А вы завидуете нам? Вот лично вы?
Водитель пожимает плечами, обтянутыми серо-зелёной униформой.
— Чему завидовать, месье Каро? Мне достаточно того, что я имею. Иметь больше не хочу — это небезопасно, — отвечает он, не глядя на Советника. — Я сыт и одет, моя семья ест каждый день, ваш отец дал мне работу. Мы живём в зоне, где не нужно носить фильтры, можем каждый день посещать парк, мой ребёнок получает образование в школе Второго круга.
— Откуда тогда зависть в других? Да такая, что граничит с ненавистью…
— Месье Каро, я вам расскажу один случай. Год назад, во время праздника урожая, к нам залез воришка. Подросток из Третьего круга, лет двенадцати. Он съел все наши припасы на неделю. И украл мою бритву и вращающуюся рамку с картинкой внутри. Там цветок был какой-то. А потом напакостил в доме. Измазал стены, простите, дерьмом. Мальчишку поймали, вещи нам вернули. Мне даже позволили поговорить с ним. Я спросил, зачем ему бритва и рамка. И он ответил: «У меня их никогда не было». И ещё я спросил, зачем он изгадил наш дом. Знаете, что он сказал?
— Что? — заинтересованно отзывается Бастиан.
— «Вы слишком хорошо живёте».
— Я не понимаю.
Водитель на миг отвлекается от дороги, заглядывает Бастиану в лицо.
— Всё просто. Когда у тебя нет ничего, проще ненавидеть тех, у кого есть хоть что-то. На ненависть не надо ни ума, ни приложения усилий. Проще отнять у другого и разломать, чем достичь чего-то своим трудом. Вы знаете отца Ланглу?
— Конечно.
— Я постоянно хожу его слушать. Вот он как-то сказал, что в каждом из нас живут в постоянной борьбе Зверь и Человек. И путь Зверя легче, но он ведёт вниз. А путь Человека труднее, но это путь к Богу. Я понятия не имею, что такое Бог и за что отец Ланглу призывает его любить, но думаю, Бог — это то, что не стыдно оставить своим детям. Кто-то носит в себе зависть, гнев, агрессию — и таких большинство, потому что так легче. Это как винить в своих неприятностях кого угодно, но не себя, понимаете?
Советник кивает. И указывает в сторону стены, опоясывающей Ядро:
— У пропускного пункта толпа. Чего они хотят?
— Месье Каро, я бы на вашем месте не стал это выяснять сейчас. Вы без охраны.
Бастиан раздражённо дёргает щекой, взгляд его наполняется высокомерием.
— Я не идиот выходить к ним пообщаться, — говорит он резко и холодно.
Вытаскивает из бардачка машины тазер-кастет, проверяет уровень заряда аккумулятора: почти полный. Подъезжая к толпе у ворот, электромобиль сбавляет скорость до пешеходной. Человек двести сидят в тени стены или стоят вдоль обочины. У их ног громоздятся ёмкости с водой. Стоит машине остановиться — и по дверям принимается барабанить множество рук.
— Чистая вода, месье! Всего пятьдесят купонов! Месье, у меня дешевле — отдам две канистры за семьдесят! Купите воды, месье, напоите семью!
Голоса сливаются в сплошной гул. Бастиан делает глубокий вдох и медленно выдыхает, подавляя раздражение. «Они пытаются продать нам то, без чего мы не протянем и суток. Это как продавать воздух, которым ты дышишь каждую секунду, — думает он. — Нашу беду они обращают в способ наживы. И
