из-за их ссоры. Однако, как обычно, реальность оказалась, с одной стороны, намного более прозаичной, а с другой – куда как менее приглядной.
Если одарённые от рождения дети из простонародья, с тремя открытыми чакрами, сразу привлекали внимание благородных семей, то «единички», вроде моей сестры, или «двоечки», вроде Юльки – как маги были им не нужны. Казалось бы, их просто не замечали, в то время как они жили и учились вместе с обычными, неодарёнными, чаще всего даже не развивая свои слабенькие таланты, пока за этот процесс не бралось государство. Но на самом деле это было не так, и примерно в возрасте десяти лет все они попадали под пристальное внимание так называемых «вербовщиков», чаще всего работающих школьными учителями.
Эти люди внимательно выискивали в одарённых детях иные таланты, кроме магического, которые могли бы заинтересовать их хозяев, а те уже, в свою очередь, решали – нужен ли им этот «второй сорт», уже прошедший однажды отбраковку, или нет. Причём, как оказалось, девушкам с открытой Свадхистханой – второй чакрой, тесно связанной с репродуктивной функцией, не отличавшихся чем-либо, кроме внешности, могло прийти предложение после исполнения восемнадцати лет стать на время чьей-нибудь любовницей или же полноценной «фавориткой». Таковые вполне могли родить от сильного отца мага уровня Адепта, а то и Ауктора… но вполне естественно, что подобные подробности держались в тайне от широкой общественности.
Так вот, к Юле вербовщики стали искать подходы примерно лет с двенадцати, разглядев у девочки очевидный талант к анализу и логике. Она была из небогатой семьи, а потому родители вполне благосклонно отнеслись к предложению Федосеевых взять дочь на воспитание, и когда той было примерно тринадцать – она переехала жить в их имение. Тогда же девушка и познакомилась с Катей – маленькой «прынцессой», у которой в то время почти не было друзей среди сверстников.
Впрочем, как я подозревал, хоть Юля и не говорила ни слова, ссора с богатой подружкой у неё назревала давно и была во многом вызвана опасениями девушки относительно её дальнейшей судьбы. В то время как Катерине отец планировал брак с Ромушевым, Юле максимум, что светило, так это стать чьей-нибудь любовницей в роду Федосеевых, а по совместительству рутинная работа в каком-нибудь офисе. Не самая печальная участь для слабенького мага, однако далеко не каждой подобное было по нраву.
Дальше же были исключительно мои домыслы, которые я, естественно, никому не озвучивал. Я не склонен был недооценивать умственные способности девушки, а потому вполне логично предполагал, что, встретившись со мной, она, сложив «два плюс два» и сделав соответствующие выводы, поняла, что я куда сильнее, нежели пытаюсь казаться, а потому увидела определённые «перспективы». Не знаю, были ли там примешаны какие-нибудь чувства, кроме вполне естественной благодарности за спасение, однако, скорее всего, руководствовалась Юля исключительно сухим расчётом, потому как в противном случае девушка не стала бы срываться с пригретого места и ссориться с Катериной и сближаться со мной и Ниной.
Впрочем, всё это были мои измышления, которые вполне могли оказаться далеки от реального положения дел. О том, как ей жилось в роду Федосеевых, девушка особо не распространялась, так что можно было только предполагать мотивы её поступков. Вполне возможно, что там она существовала на птичьих правах, будто Золушка при мачехе, её постоянно заставляли отделять гречку от пшена и проса, а на завтрак, обед и ужин кормили отваренной тёртой морковкой, вымоченной в уксусе. Так что она только и искала удобного повода, дабы свинтить из-под твёрдой длани деми-опекуна.
В любом случае – свято место пусто не бывает, и теперь Юля использовала свои таланты, помогая Нине. Получившийся умственный тандем, как мне казалось, в будущем был вполне способен задать жару не только местному игрушечному политикуму, но и навести шороху среди забронзовевших аристократов в реальной, суровой российской действительности.
Мне же от знакомства с это девушкой тоже имелся определённый «гешефт». Юля всегда могла быстро и человеческим языком объяснить то, что было непонятно, потому как Нинка, особенно когда нервничала или торопилась, отделывалась полуфразами, а то и вовсе намёками, подразумевающими, что я сам должен был догадаться о том, что там она имела в виду. Причём я прекрасно понимал, что девушка делает это по привычке, так как постоянно вращается в той среде, где информация – главная ценность и основное оружие, а каждый первый всегда в курсе дел и знает немного больше, нежели говорит.
– Кузь, ты бы и сам мог догадаться, – Юля вздохнула и коснулась моей руки. – Номерные Имперские колледжи не обычные учебные заведения, чья территория просто окружена высоким забором. Здесь учатся дети из таких важных семей, которых никогда не отправили бы сюда, не будь родители абсолютно уверены в исключительной защищённости отпрысков. И Нина, кстати – одна из таких. Каждый кампус тщательно охраняется и имеет несколько периметров безопасности, что делает почти невозможным проникновение в него извне посторонних элементов…
– Хм… но мы, помнится, в сентябре, преспокойно уходили в самоволку, а потом возвращались… – нахмурился я. – Не сказал бы, что это было трудно.
– Я поняла, о чём ты, но тут следует понимать, что вас выпустили под надзором, а затем позволили вернуться и не стали поднимать шум, – улыбнулась девушка. – Поверь моему слову, этот город охраняют не только те, кого можно обмануть или усыпить их бдительность, но и такие сущности, пройти мимо которых просто так не получится.
– Не знал… – буркнул я.
– А ты и не должен был этого знать, – грустно улыбнулась она. – Всё сделано для того, чтобы контроль и надзор были как можно более ненавязчивыми. Вот поэтому всё произошедшее и бросает тень на Пятый Имперский магический колледж и конкретно на его ректора. Если сюда могут проникнуть вооружённые чужаки, то это означает гигантскую прореху в системе безопасности, а соответственно, родители студентов уже не смогут быть уверены в
