Кто знает, каких напастей ожидать в этих диких краях. Того и гляди, выскочит из оврага медведь или чудовище пострашнее. Не зря скакун фыркает.
А ведь прежде нрав его сложно было назвать робким. Эйвинда не пугали рыцарские турниры и шум неистовой битвы. Встретив на своем пути голодного волка, он скорее стал бы яростно отбиваться, чем пустился наутек. Но с таинственным лесом все обстояло иначе: слишком неприветливо щетинились его древесные пики.
Стефан отыскал глазами петляющую среди дубов тропинку и плотнее запахнулся в плащ. Под тканью тихо позвякивали доспехи — совсем легкие, чтобы не стеснять движений в дальней дороге, но прочные. От стрел, пожалуй, не уберегут, а от удара когтистой лапы — вполне.
Принц натянул капюшон поглубже. Он и сам был бы рад обойти сырую чащу стороной, но руны указали на нее, значит, окольного пути нет.
За долгое время скитаний будущий король Северин привык сверяться с прохладными, гладко обточенными морской водой камешками едва ли не каждую минуту. Нельзя сбиться с курса, потерять даже день. Он и так потратил на поиски сестры почти год, а казалось — и целый век.
Сколько минуло с тех пор, как встревоженный Стефан вошел в покои Брумы после празднования Самхейна? Он помнил ее бледное лицо, сбивчивую речь, словно все произошло вчера. Заломив морщинистые руки, старушка бродила по комнате и причитала:
— Ушла… Исчезла…
Испуганная горничная час назад доложила принцу то же самое: Изольды нигде нет.
Поначалу он лишь поморщился с досадой. Наверняка девочка прячется на конюшне или в пещерах у реки. Ей не раз приходилось просиживать в убежище подолгу в знак протеста против размолвок с братом. Видно, вчера упрямица вконец разобиделась, так что жди ее теперь не раньше глубокой ночи.
Но, бросив взгляд на заплаканную Бруму, Стефан понял: случилась беда.
— Куда она делась? — Он подхватил оседающую на пол старушку и усадил в кресло.
— Моя Хёльди… — всхлипнула та.
— Что стряслось? Где она?
Будущий король старался расспрашивать как можно мягче, но названая бабка лишь качала головой. Тогда он приступил к приказам — это также не возымело действия. Стефан просил, требовал, умолял, а в груди все холодело от страха.
— Нельзя говорить… — причитала Брума, растирая слезы по впалым щекам. — Не то ведьмовать малышке до конца своих дней…
Отчаявшись понять что-либо, принц решил: девочку похитили, может, даже убили.
— Измена? Дворцовый переворот?
— Нет, — ухватилась за сердце старушка. — Никто не предавал вас с сестрой. Она жива, невредима и скрылась по доброй воле…
— Ни за что не поверю! Сильнее всего на свете Изольда любит свой дом. Куда ей бежать? От кого? — Он запнулся. — Или дело в злосчастном замужестве?
— Прошу, не задавайте вопросов, ваше величество, я обязана сберечь тайну, пусть и ценой своей жизни. — Брума спрятала лицо в ладони. — Лишь этим можно помочь Хёльди…
Даже пребывая в расстроенных чувствах, она тщательно взвешивала слова, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. И как бы Стефан ни уговаривал, большего не добился.
Что ему было делать? Посадить несчастную в темницу? Казнить за нежелание открыть правду? В конце концов принц оставил ее в покое, так никому и не обмолвившись о странном бессмысленном разговоре.
Он не верил, что Брума имела отношение к исчезновению принцессы — слишком сильно та любила внучку. И боялась за нее — это Стефан видел отчетливо.
Переполошив замковую стражу, он снарядил поисковый отряд, разослал по окрестностям гонцов, намереваясь найти сестру. Но та словно провалилась сквозь землю. Один за другим разведчики возвращались с пустыми руками.
— Пешая, без проводника, она не могла далеко забрести! — твердил принц, снова отправляя людей в дорогу.
Они прочесали близлежащие леса, подняли вверх дном деревни, перекрыли тракты, но не нашли и следа беглянки. Дело не сдвинулось с мертвой точки и после того, как было объявлено вознаграждение за любые сведения о ней.
По всему выходило, что в ночь на Самхейн ни одна живая душа не видела Изольду, будто ее скрыло от людских глаз колдовство. Как иначе объяснить, что девочке удалось выскользнуть из замка незамеченной?
В тревогах пролетел месяц. Терзаемый бессонницей и кошмарными домыслами, принц Северин изучал карты в своем кабинете, когда к нему явился срочный гонец из Приморского королевства. Пришлось принимать его, хоть Стефан и не озаботился перейти в тронный зал, как того требовал этикет.
Вестник также не стал переодеваться. Его дорожный плащ покрывали пятна грязи, на сапоги страшно было глядеть. Откинув капюшон, посыльный спешно поклонился и протянул письмо с гербовой печатью Мак Тир.
Принц быстро пробежал взглядом по двум коротким абзацам и вскочил на ноги.
