— Что значит пропал без вести?! А замковая стража, дозорные постовые? Не мог же Лютинг исчезнуть из собственной постели?
— Ваше величество, — гонец виновато потупился, — бушевал небывалый шторм, в одну из башен крепости ударила молния. Слуги и солдаты тушили пожар до утра, потому обнаружили отсутствие принца так поздно.
Стефан еще раз перечитал письмо. Торстейн — дядя Таальвена, составил его лично. Он полагал, что племянник погиб от рук заговорщиков, хоть и недоумевал, как они пробрались в укрепленный родовой замок. Но в королевских покоях повсюду виднелись следы борьбы: одеяла и простыни разодраны, на дверях глубокие царапины… Потому сомневаться в причине пропажи принца не приходилось.
«Поскольку тела не нашли, — сообщал Мак Тир, — поиски продлятся еще два месяца. Затем на престол взойдет ближайший претендент на корону в случае смерти законного правителя».
Речь шла о самом Торстейне. Далее следовали формальности: будущий король выражал скорбь по поводу утраты племянника и заверял, что Приморское королевство останется союзником дома Северин. Он прекрасно понимал политическую важность этой дружбы и нарушать ее не собирался.
— Будет ли ответ? — переминаясь с ноги на ногу, поинтересовался вестник.
— Позже, — жестом Стефан приказал ему покинуть кабинет и заперся изнутри.
Сердце гулко стучало, мысли одна безумнее другой носились в голове. Почему Таальвен и Изольда пропали в один вечер? Не Мак Тир ли увез ее силой, ведь он по-своему одержим девушкой? Но как ему удалось пересечь тысячи верст между королевствами за несколько часов? Почему никто не заметил чужака, и самое главное, каким образом принц уговорил Изольду пойти следом? Завидев его, она наверняка бы подняла шум.
Стефан уперся руками в тяжелую столешницу. Нет, даже если бы Лютинг, словно по волшебству, перенесся во двор замка Северин, он не причинил бы вреда девочке… Столько раз принц убеждался в его преданности. Проще поверить, что Таальвена убили или, по крайней мере, пытались. Может, и сам Торстейн причастен к этому?
Стефан зашторил окна и шагнул к стене, за которой пряталась потайная каморка. Надавив на подсвечник, он отворил скрытую дверь и осторожно пробрался в комнатушку. Здесь было темно, но будущий король отлично знал каждый закуток. На ощупь он нашарил на полке шкатулку. В ней хранился подарок Мак Тира — огромный изумруд, врученный престолонаследнику при рождении. У суеверных приморцев такой камень считался талисманом. Когда-то Лютинг оставил его брату своей невесты в знак верности.
— Если со мной случится несчастье, — сказал он, — взгляни на изумруд. Камень почернеет, когда меня не будет в живых.
Не надеясь разглядеть во мраке ни цвет, ни оттенок, Стефан все же извлек драгоценность из ларца — и чуть не выронил на грязный пол. Чулан наполнился ядовитым зеленым светом — изумруд сиял, словно пламя свечи. О таком Таальвен не предупреждал.
Принц озадаченно уставился на диковинку. Гладкая поверхность минерала оставалась холодной, мерцающее свечение то делалось ярче, то ослабевало, но исчезать не думало. С его помощью вполне удалось бы осветить небольшой погреб.
Не найдя подходящего объяснения, будущий король Северин сунул подарок друга в карман и задумчиво двинулся в кабинет. Кажется, пришло время отправиться к ведунье.
Когда он вошел в низкий пропахший дымом домик, знахарка уже ждала.
— Садитесь, ваше величество. — Она указала на грубую скамью и скрылась в глубине единственной комнаты.
Прежде Стефан бывал здесь всего раз — с Лютингом, пять лет назад. Юный Мак Тир тогда пытался объяснить, почему Изольда непременно должна стать его женой. И ему это удалось. Образы, которые увидел Северин в волшебном пламени старухи Йордис той памятной ночью, до сих пор вызывали у него дрожь.
Казалось, светлица вещуньи ничуть не изменилась: все те же пучки кореньев болтаются под низким потолком, густой слой сажи покрывает глиняную печь. Да и сама бабка выглядела по-прежнему: сухонькая, седая как лунь. Боги знают, сколько ей лет, но со знахарскими обязанностями Йордис справлялась проворно.
— Побольше чабреца. — Обращаясь к самой себе, она раскрошила над огнем сухую траву.
Очажок нещадно чадил, сладкий аромат смешивался с запахом прогорклого дыма. Спустя несколько минут у Стефана разболелась голова, но жаловаться он не стал.
— Принесли, что я просила? — наконец обернулась к нему вещунья.
В глазах ее и жестах не было желания угодить — только мудрость веков и какая-то отстраненность, словно мирские дела интересовали ее в последнюю очередь.
— Да.
Принц положил на стол мешочек с шитыми золотом инициалами — «И. С.». Изящные буковки походили на вязь в древних фолиантах. Он вспомнил, как гордилась сестра своим рукоделием.
— Они точно принадлежали девочке? — уточнила знахарка. Правителя она ничуть не боялась.
— Я привез камни из Приморского королевства, когда Изольде было семь. С тех пор она хранила подарок, будто сокровище, даже мешочек для него
