– У меня там сталь, Мардаиба. И то, что там есть, не про твою честь. Так что, Девятнадцатая, запахните плащик и спрячьте свои прелести или срам, уж не знаю точно, что у вас там есть, у демониц. Ты мне нужна по делу.
Мардаиба зло зыркнула на меня, но все равно широко раскрыла полы плаща, выставляя мне на обозрение свое тело, и не спеша, давая возможность рассмотреть, от чего я отказываюсь, запахнулась.
– Вот у вас, демонов, так принято – увидела другого демона и говоришь: «Сахгиб, я готова погасить жар в твоих чреслах»? – тонким противным голосом передразнил я ее.
Мардаиба скривилась, как будто сунула в рот лимон, но промолчала. Понятно, не хочет говорить, выдавать тайны, что и как у них в преисподней.
– Спрашивай, люд, что хотел узнать. – В ее голосе было раздражение, теперь я уже не был для нее сахгибом, но и сопротивляться она не могла. Зато в этих словах вылила на меня свое презрение, как к низшему существу. Раз не удалась попытка соблазнения, то и нечего комедию ломать дальше.
– Запомни, тварь. Я для тебя был и буду сахгиб, пока не отпущу или не убью. Будешь говорить по-другому, навечно посажу на цепь у отхожего места и заставлю дерьмо вычерпывать. Думаю, Кураме понравится твоя служба. – Я усмехнулся, представив красавицу, перемазанную нечистотами и выполняющую работу золотаря.
– Ты не посмеешь, люд! – взвилась демоница и наставила на меня свои когти. Хотела броситься и вцепиться мне в лицо, но ошейник не дал. Она рычала и давилась, пытаясь пересилить узы заклятия, но только делала себе хуже. Наконец она не выдержала и крикнула хрипя, задыхаясь, голосом полным отчаяния: – Господин мой, помоги мне! Я верно тебе служила все эти годы!
Аура ее стала наливаться краснотой, и в нее хлынула энергия. Недолго думая я применил ошеломление. Демоница замолчала и как подкошенная упала на пол.
– Посмотрим, красотка, – сказал я, поднимая тело и освобождая ее от одежды, – что за господин тебе помогал, что ты смогла освободиться от ошейника и преодолеть мое заклятие.
Перенес ее обездвиженное тело на стол, затем быстрыми, выверенными взмахами ножа нанес рисунок. Подождал, пока выступит кровь, и, надрезав руку, смазал ее раны своей кровью. После этого стал читать заклинания. По мере того как я произносил слова, раны начали дымиться, потом вспыхнул огонь и тут же погас. На красной коже остались еле заметные следы от рисунка заклятия полного подчинения, чуть-чуть припухшие, но и это скоро пройдет. Оставив лежать на столе впавшую в беспамятство рогатую, я вышел и отправился на поиски Борта. Нашел его в мастерской. Увидев меня, он поднялся.
– Не спится, ваша милость?
– Не спится. Борт, ты сможешь найти женскую одежду, примерно такого размера, как у нее? – показал я на симпатичную женщину лет тридцати пяти, сидевшую рядом с ним. – Ну и белье, конечно.
Кувалда кивнул, и женщина, вскочив, убежала. Через десять минут она прибежала с ворохом одежды и подала Кувалде, тот передал одежду мне и высказал свои соображения:
– Для вас, ваша милость, маловата будет.
– Справлюсь, – не стал я вдаваться в объяснения, сгреб все в кучу и понес наверх, в свою комнату.
Демоница лежала все в той же позе и тяжело дышала, ее большая грудь колыхалась в такт дыханию. Глаза уставились в потолок, она почти не мигала.
– Вставай, раба.
Мардаиба с трудом села, уперлась руками в крышку стола и спросила:
– Что ты со мной сделал, сахгиб? Я чувствую полное бессилие перед тобой, и это отнимает у меня желание жить.
Мне было наплевать на ее терзания. Я вообще не понимал, для чего Создатель наделил демонов красотой и разумом. Они все силы отдают на то, чтобы совратить людей из верхнего мира и забрать их души. Что они от этого получают? Зачем им нужны такие устремления? Я не понимал. Да и кто может проникнуть своим умом в божий промысел и понять мысли Творца. Его мысли от наших отстоят так же далеко, как небо над землей, видишь, но не достанешь. Поэтому я не силился вникнуть в суть демонской природы. Я принял ее как враждебную человеческой, и все. Враг он и есть враг. А врага, если он не сдается, уничтожают. Это еще Максим Горький написал.
– Сидела бы у себя в преисподней, не пришлось бы страдать. А раз захотела вкусить души человеческой, вкуси участь рабыни, – ответил я. – Возьми одежду и оденься, потом прими человеческий образ.
Она послушно взяла одежду и стала одеваться, я подправил ее ауру и подкачал в нее энергии. Демонам сложно жить в нашем мире, им нужны души для подпитки. Они мучают жертву до тех пор, пока она не согласится с радостью отдать душу ради избавления от мук и боли. Но в образе человека эта проблема исчезает. Это еще одна странность демонов изменений.
Вскоре передо мной стояла, опустив в пол глаза, невысокая, миловидная, опрятно одетая девушка. Ни хвоста, ни рогов, никогда и не скажешь, что это перевоплощенная демоница.
– Твое имя в этом обличье Рабэ, повтори, – приказал я, проверяя действие заклинания.
