Когда она появилась в дверях его убогого жилища, он расцвел от радости, но тут же вновь помрачнел, узнав, зачем понадобился.
– Все равно – в какую сторону ни отправишься, так или иначе покинешь город. – Глубоко на дне его глаз читалась боль, но он ни словом не обмолвился о своих мыслях. – Можно просто идти и идти.
– Вот уж, черта лысого! Я проиграла пари. Я лишилась отца. Я потеряла год жизни. И не собираюсь оставаться здесь ни на одну минуту дольше, чем необходимо. Я хочу выбраться отсюда как можно скорее.
– Я тоже потерял все это, – пробормотал Рико, – и даже больше.
Сю-Инь сделала вид, будто не расслышала.
– Что ты сказал?
– Я сказал: ладно, я помогу тебе.
На темной улице, примыкавшей к кварталу клубов, Сю-Инь остановилась перед «Линкольном Континенталь». Ей понравился облик этого автомобиля. К тому же, для того, что она задумала, лучше подходила большая машина.
– Вот эта, – сказала она.
Чтобы забраться в «Линкольн» и завести мотор, соединив напрямую провода зажигания, Рико потребовалось лишь несколько секунд.
– Ну как? – спросил он. – Как говорится, мастерство не пропьешь.
– Открой, пожалуйста, багажник, ладно? Я хочу кое-что положить туда, – сказала Сю-Инь. Когда Рико выполнил ее просьбу, она сунулась было туда и тут же вскрикнула: – О нет, только не это! Я уронила брошку, единственное, что у меня осталось от покойной мамочки, и не могу дотянуться. Рико, ты высокий…
Рико по пояс влез в багажник и принялся шарить в темноте:
– Ничего не вижу.
– Она закатилась в самую глубину. Я слышала, как она стукнула. – Сю-Инь выждала, чтобы Рико сунулся подальше, и вдруг схватила его за лодыжки, напрягая все силы, оторвала от земли и толкнула в багажник. И поспешно захлопнула крышку.
– Эй! – донесся изнутри приглушенный голос.
Сю-Инь поспешила забраться на переднее сиденье. Не успела она закрыть дверь, как мимо нее мелькнул черный меховой комок.
– Не собираешься же ты уехать без меня? – поинтересовался Вельзевул, устраиваясь на пассажирском сиденье.
– Конечно, нет. – Сю-Инь нажала на газ и медленно тронулась с места, не обращая внимания на стук в багажнике. – Когда приедем домой, я вымою тебя, расчешу и специальным гребешком вычешу у тебя блох. А потом куплю тебе пинту сметаны.
– Пусть будет кварта виски, и заметано.
Сю-Инь переключила машину на вторую, а потом и на третью передачу. По пути она задела боком припаркованный вэн «Фольксваген» и, громко взвизгнув шинами, случайно промчалась на красный свет. К счастью, движения здесь в это время ночи почти не было.
– Ооо! – простонал Вельзевул. – Тебе кто-нибудь говорил, что ты худший водитель во всей вселенной?
– Ты первый. – Они уже подъезжали к границе города. Дальше лежала местность, которую Сю-Инь уверенно определила как Мидоулендс. Когда они оказались в Нью-Джерси, она до предела утопила акселератор, заставив две встречные машины съехать на обочину, чтобы избежать столкновения. Потом она вернула «Линкольн» на свою полосу и помчала по шоссе под качающейся в небе полной луной, умудряясь не выпускать машину полностью из-под контроля. На ходу она с удовольствием отметила, что Рико продолжает стучать и ругаться в багажнике. Судя по всему, помощи в угоне автомобиля хватило для того, чтобы вернуть его карму на положительную сторону шкалы. – В общем, все получилось не так уж плохо. В общем и целом.
Она лишилась отца, и вряд ли боль от этого когда-нибудь пройдет полностью. Но зато у нее теперь появился парень. Она не очень хорошо представляла себе, чем занимаются парочки, не считая танцев и секса. Но решила, что скоро разберется.
Сю-Инь опустила стекло в окне и впустила в машину восхитительную вонь болота и гниющего на свалке мусора, наслаждаясь жаркой летней ночью, ветром, взлохматившим ей волосы, и тем, как неоновые огни Ада медленно меркли в зеркале заднего вида.
Женщина, сотрясшая мировое древо
Она не была миловидным ребенком. С возрастом красоты у нее не прибавилось.
«Тебе нужно хорошо учиться, – частенько говорила со смехом ее мать, – потому что на смазливой мордашке тебе точно не выехать».
Может быть, по этой, а может быть, по какой-то другой причине отец не проявлял к ней сколько-нибудь заметной нежности. И потому Мариэлла Коуди с ранних лет направляла всю свою энергию внутрь, на умственную деятельность.
Ее родителям, а также и психиатрам, которых они приглашали, потребовалось некоторое время для того, чтобы установить, что ее частая мрачность, продолжительное молчание, пустые взгляды и высказывания невпопад являются симптомами отнюдь не умственного расстройства, а, напротив, блестящего ума. Семи лет от роду она изобрела, как выяснилось тремя годами позже, свою собственную, хотя и довольно примитивную, систему исчисления. «Мне хотелось выяснить, как рассчитать величину, определяемую сложнопрофильной кривой, – сообщила она озадаченному математику из местного университета, когда тот расшифровал ее символы, – а никто мне этого не хотел объяснить». Учитель поспешно довел ее до аспирантского уровня, после
