Страха смерти у выкормышей «Гитлерюгенда» не было, а вот страх остаться увечным калекой – это да. В семнадцать как-то неохота доживать век в инвалидном кресле и гадить под себя. И уж тем более – совсем неохота видеть в зеркале не собственную белокурую арийскую мордашку, а исполосованную бугристыми шрамами физиономию танкового погорельца.
А советские танкисты и самоходчики именно этому и поспособствуют.
– Изменение координат… Перенацеливание по ориентиру номер три, дистанция тысяча двести метров, – скомандовал гвардии капитан Козырев своим ребятам. – По эсэсовской сволочи – огонь!
– Есть, командир.
Для сверхмощной 280-миллиметровой гаубицы «Бр-5» дистанция в тысячу двести метров – это практически в упор. Очередной рой посланцев смерти ввинтился в упругий морозный воздух на скорости 450 километров в секунду. Внутри их находились огненные семена, из которых родятся цветы с лепестками из чистого пламени.
Когда дым рассеялся, на поле боя замерли почерневшие стальные коробки с потеками расплавленной брони на бортах. Жар был такой силы, что зазоры в амбразурах танковых пушек заварило. Уцелевшие «коробки» пятились, огрызаясь. Атака «Гитлерюгенда» выдохлась.
– Скоро попрут снова. – Роман Есаулов забрался на броню и с наслаждением выдохнул табачный дым. Лицо у него было чумазым от пороховой гари, как у шахтера.
Александр Козырев по пояс высунулся из башенного люка, потер такую же грязную щеку. Башнер-наводчик тоже открыл люк, чтобы выветрился резкий запах сгоревшего пороха. Вытяжные вентиляторы лишний раз старались не гонять.
«Атомные самоходки» только что перешли на запасные позиции. Огромные боевые машины укрыли маскировочными сетями. Оборонительные позиции были изрыты воронками, дымились развороченные прямыми попаданиями блиндажи. Санитары с красными крестами на рукавах выносили раненых, при необходимости – тут же оказывали помощь раненым. Ну а рядом с ними работали похоронные команды – для тех, кому помощь была уже не нужна…
Вкопанные в мерзлую землю по самые башни танки прорыва не пострадали. Равно как и «атомные самоходки» «ИСУ-280АТ». Техника была укрыта надежно, а благодаря мощным орудиям они били на довольно большое расстояние. И это тоже сыграло свою роль в сохранности бронированных гигантов.
– Это точно, – кивнул Козырев. – Ну, значит, будем готовиться.
Их разговор прервал рев тяжелых гусеничных транспортеров «Ворошиловец». Целая колонна из двух десятков мощных и грузоподъемных машин привезла боеприпасы. После боя «атомные самоходки» и тяжелые танки прорыва ощущали определенный «снарядный голод». И теперь стальные богатыри Сталина «насыщались», широко раскрыв люки загрузки боезапаса. Старшины живо организовали экипажи боевых машин на погрузку тяжеленных снарядов. Зато после нескольких часов напряженной и тяжелой работы и «атомные самоходки», и «Сталины-3» были полностью загружены смертоносными запасами. Даже осталось немного и сверх того. Остатки распределили по машинам. Скоро каждый снаряд снова будет на счету.
Сквозь метель к позициям русских танков и самоходок приближалось нечто совсем уж невообразимое. Огромные стальные коробки передвигались на четырех гусеницах – по две с каждого борта. В носовой части располагалась обтекаемая башня «Пантеры» с длинноствольной 75-миллиметровой пушкой. А за ней чуть выше – в протяженной броневой рубке – стояло огромное короткоствольное орудие. Вглядевшись в панораму танкового перископического прицела, Александр Козырев прикинул на глаз калибр такой пушки и присвистнул. Выходило миллиметров эдак в пятьсот-шестьсот! И не ошибся.
По бокам огромного то ли танка, то ли самоходной гаубицы были установлены еще два полукруглых каземата с 50-миллиметровыми пушками, такими же, как у «легкого-среднего» танка «Panzer-III». А на корме располагалась башенка со спаренными двуствольными автоматами калибра 20 миллиметров. Это был уже не танк, а какой-то «бродячий арсенал»!
Если уж 188-тонный танк «Маус» и тысячетонный «Ландкрейсер» были настоящими исполинами, то как назвать гусеничную бронированную машину весом в полторы тысячи тонн?! «Монстр»! Именно так и назвали «сумрачные арийские гении» свое новое детище – бронированный убер-танк, а по сути, еще один «сухопутный крейсер».
Вооружить «Монстра» вначале хотели 800-миллиметровой суперпушкой «Дора». Она и так в боевом положении могла передвигаться только по специально построенной железной дороге. Само «изделие» Густава Круппа весило 1350 тонн, а уж поставить его на гусеницы… Об этом нечего было и думать.
Поэтому в окончательном виде «Монстр» предстал перед фельдмаршалом Манштейном и его свитой на танковом полигоне в Куммерсдорфе, вооруженный «всего лишь» 615-миллиметровой осадной мортирой «Карл».
Сама мортира тоже была построена на самоходном гусеничном шасси и весила в сборе 132 тонны. Но передвигаться 615-миллиметровая «дура» могла только лишь со скоростью пять километров в час. Потому из нее и сделали не менее громоздкий и уродливый «танк». Хотя… Это уже слишком!
У всех этих «Монстров», «Королевских тигров», «Пантер» и прочего «зверинца» самым серьезным недостатком стала чересчур сложная конструкция.
