— Он, наверное, сломался?
— Да, наверное, пора сменить батарейки.
— Интересно. Однако мы знаем, что есть другая причина, не так ли, дети?
Класс замер. Надо отвечать? Но миссис Бойкарга Хайд продолжала:
— Мы слышали о БОЛЬНОМ дедушке!
Максимильян ахнул. Только не это! Это
— Просто поразительно, сколько бабушек и дедушек бывает у некоторых детей. В моей прежней школе у одного несчастного их набралось СЕМНАДЦАТЬ. И каждый умирал, когда надо было делать домашнее задание. Подумайте, дети! СЕМНАДЦАТЬ.
Все подумали, кроме Враны, которая пыталась набросить заклинание невидимости на Эффи, и Вольфа, который гадал, возможно ли в такой ситуации сохранить психическую устойчивость.
— Что, — продолжала мисс Бойкарга, — как вы, думаю, согласитесь, подразумевает по меньшей мере ТРИНАДЦАТЬ случаев отступления от истины. Иными словами, ВРАНЬЯ.
Эффи смотрела в пол. В глазах у неё стояли слезы. А вдруг она не выдержит и разрыдается перед всем классом? Тогда жизнь, в сущности, кончена. Сунув руку в карман, Эффи нащупала дедушкино кольцо. На душе полегчало. Прибавилось сил. Она нацепила его на большой палец левой руки. Прикосновение согрело её, как большая тарелка каши зимним утром.
Снова громкое КАП в жестяное ведро.
— Ну? — произнесла миссис Бойкарга Хайд.
— Перестаньте! — вдруг вырвалось у Максимильяна. Это был всего лишь громкий шепот, но от этих слов мальчику почему-то стало легче, и он повторил громко: — Перестаньте!
По классу прошло эхо. Кто-то посмел заговорить! Этот жалкий мальчишка. Тупица. Двоечник.
Миссис Бойкарга Хайд медленно обернулась к нему. Эффи шмыгнула на свое место и постаралась стать как можно незаметнее. Бедный Максимильян дрожал — мисс Бойкарга приближалась к нему.
— Ну… — заговорила она. — Ну-ну. Что же это у нас? Гемон в дурацком колпаке умоляет пощадить его Антигону. Заступается за маленькую подружку? Может быть, за
Где-то в темном коридоре старик-директор прозвонил в колокольчик, что означало — давно пора! — конец урока. Все, кроме разве что Эффи, покидали класс с ощущением, что кое-чему научились, но вряд ли тому, чему положено учиться в школе, по мнению властей и остальных взрослых. Эффи искала взглядом Максимильяна, чтобы поблагодарить, но тот от смущения сбежал в раздевалку, готовиться к паре по физвоспитанию. Его ещё ни разу не оставляли после уроков. Он немного волновался.
Вольф Рид обожал регби. Чувствовать зажатый под мышкой мяч, бегать, бить ногой, подныривать… По-настоящему он в жизни любил только регби. Нет, он с удовольствием занимался и другими видами спорта, но тренер Брюс всегда говорил, что любой спорт — просто подготовка к регби.
Больше всего Вольфу нравились пассы, когда мяч, вращаясь в воздухе, несется к цели, и вот…
Шмяк!
Максимильян плюхнулся в грязь. Снова.
Преподаватель физкультуры мистер Питерс дунул в свисток.
— Рид, — в третий раз выкрикнул он, — предупреждаю!
— О чем, сэр?
Максимильяна поставили в команду Вольфа, потому что если бы он был в другой команде, Вольф, пожалуй, еще убил бы его, перехватывая мяч, а игрокам младшего возраста это строго запрещалось. Честно говоря, в действиях Вольфа не было ничего личного. Это было неизбежно, потому что Вольф был лучшим игроком в своем классе, а Максимильян — худшим. Вот мистер Питерс и свел их вместе, но теперь Вольф передавал мяч с такой силой, что сбивал с ног товарища по команде.
— Все в порядке, сэр, — сказал Максимильян, протирая от грязи очки. — Честно.
Но пять минут спустя все повторилось.
— Так, — решил мистер Питерс, — вы оба, марш внутрь! Можете поиграть в теннис. С меня хватит.
— Но, сэр! — взмолился Вольф. — Так нечестно!
И пробормотал себе под нос пару отборных словечек.
