Как-то Мартынов показал мне картинку. На ней был изображен палач, стоящий на эшафоте и держащий в руках топор. На нем была красная маска, а с плеч спускался такого же цвета длинный плащ. Ни обозначений, ни подписей на картинке не было.
– Как вам это художество? – с хитринкой в голосе спросил он меня.
– Это изображен, так полагаю, я?
– Вы, Сергей Александрович. Вы. Пояснить вам суть некоторых символов, на которые делает намеки эта картинка?
– Зачем? Они предельно ясны. Палач, рубящий головы демократическим свободам, а заодно истинным патриотам России. Красный цвет – пролитая им кровь. Все верно?
– Почти. Вот только меня вы забыли.
– Вас? – я озадаченно посмотрел на генерала.
– Топор в ваших руках, которым вы рубите означенные головы, это отдельный жандармский корпус.
Без нужды я не лез в государственные дела, так как мало что в них смыслил, но иной раз обстоятельства заставляли лезть в те области, куда бы и ни подумал сунуть свой нос.
После того, как раскрутилось дело Военно-промышленного комитета, как-то вдруг сразу в судебном производстве оказалось более ста дел о взятках, казнокрадстве, хищениях и растратах. Казалось бы, в России всегда воровали, что тут такого? Ан, нет! Уверовав в народного царя, люди решили, что пришла пора всеобщей справедливости, и стали писать письма, разоблачая воров, взяточников и казнокрадов. Львиная доля этих писем, проходя через руки чиновников, естественно, терялась, но кое-что сумело попасть по назначению. Факты, изложенные в письмах, послужили поводом завести уголовные дела, но когда во время следствия стали всплывать высокие должности и фамилии известных людей, следователи, от греха подальше, стали отправлять подобные дела главному прокурору, после чего, те оказались на столе императора, а затем очередь дошла и до меня.
– Садитесь, Сергей Александрович. Читайте. Здесь выписки из дел, по которым мне хотелось бы знать ваше мнение.
Пока я просматривал бумаги, он сидел, бросая на меня время от времени взгляды, и курил, но без нервов, спокойно. Читая, я автоматически прикидывал объемы и сумму украденного имущества и денег. В конце быстро посчитал и присвистнул. Общая сумма украденного имущества и денег достигала сорока миллионов рублей. В конце лежал лист со списком лиц, замешанных в преступлениях. Быстро пробежал глазами по званиям, должностям и фамилиям и сразу понял, почему эти дела оказались на столе государя.
– Не пора ли вернуть старые законы, ваше императорское величество, по которым воров и казнокрадов колесовали и рубили им руки?
– Если уже сейчас в Европе пишут о возрождении средневековых жестокостей в России, то, что тогда скажут о предложенных вами способах пресечения мздоимства и казнокрадства?
– Пусть сначала со своими ворами и аферистами разберутся, а потом дают советы.
– Не соглашусь с вами. Нам надо жить в мире и согласии с другими странами, а не попрекать друг друга, – он внимательно посмотрел на меня и продолжил: – Так как вы это сказали не всерьез, то мне хотелось бы узнать ваше истинное мнение.
– Крупных казнокрадов, имеющих высокие звания и чины, прямиком на каторгу, там им, среди воров и разбойников, самое место.
– Пусть так. Давайте сюда документы!
Я протянул ему папку с бумагами. Он ее открыл и на первом листе – рапорте генерального прокурора – начертал: наказывать согласно закону, без оглядки на чины и звания. Николай II. Посмотрел на меня, потом вдруг неожиданно спросил:
– Мне доложили, что вы передали в дар Московскому императорскому техническому училищу пятьдесят тысяч рублей. Это так?
– Российской державе нужны знающие и умные специалисты.
– Похвально, Сергей Александрович, похвально, – государь неожиданно усмехнулся. – Знаете, вы настолько жестоки и последовательны в своей принципиальности, что мне временами становится неловко за мои колебания и сомнения.
Я бы вскоре забыл об этом разговоре, но спустя пару недель мне о нем неожиданно напомнил генерал Мартынов.
– Сергей Александрович, у меня к вам приватное дело.
– Слушаю вас, Александр Павлович.
– Вы не найдете для меня пару часов из вашего свободного времени? Мне хотелось бы вас познакомить с генеральным военным прокурором, если вы, конечно, не возражаете.
– Приезжайте ко мне сегодня к семи вечера, а заодно разрешите вас поздравить с должностью директора департамента полиции. Теперь вы полновластный глава политического сыска Российской империи. Как звучит?
– Красиво звучит, Сергей Александрович, вот только времени на радости жизни не оставляет. А за поздравление спасибо.
Сначала прокурор говорил обтекаемо, выбирая слова и выражения, но после того, как ему было предложено говорить все как есть или убираться, он перешел прямо к делу. Как оказалось, дело военных интендантов только начало раскручиваться, как в ход расследования вмешались чиновники военного министерства, предпринимая попытки выгородить преступников. Из дальнейших объяснений стало ясно, что некоторые чины, занимающие высокое положение в военном министерстве, стали давить на следователей и прокуроров и все потому, что служба военных прокуроров почему-то оказалась в
