– Не приставайте, папа занят.
Ребятишки неохотно возвратились к своему бассейну. К удивлению, девушка схватила Доггинза за обе руки и поочередно поцеловала их. Доггинз, судя по лицу, несколько смутился.
– Это Селима, моя жена, – сказал он.
Найл почувствовал нечто похожее на зависть: девушка была едва ли старше Доны. Он хотел, как заведено, сомкнуться предплечьем, но та неожиданно опустилась на одно колено, взяла его руку и поцеловала в ладонь. Доггинз сдавленно кашлянул.
– Нам бы чего-нибудь поесть.
– Да, Билл. – Девушка исчезла внутри дома.
– Очень славная девушка, – проговорил Доггинз смущенно.
Когда вошли, женский голос спросил откуда-то из-за стены:
– Кто там?
– Это я, моя прелесть.
Из-за двери выглянула статная симпатичная женщина с золотистыми волосами. Она также взяла Доггинза за руки и приложилась к ним губами.
– Это моя жена Лукреция, – представил Доггинз.
Женщина одарила Найла вальяжной улыбкой, зубы в голубом свете прихожей поблескивали драгоценными каменьями.
– Его первая жена, – добавила она.
Найл, пытаясь скрыть удивление, неловко улыбнулся.
– Как его зовут? – поинтересовалась Лукреция.
– Его? Э-э-э… мистер Риверс.
– Он Билл?
– Нет, просто мистер.
– Какая жалость, – вздохнула женщина, исчезая за соседней дверью. Найл мимоходом оглядел кухню, где несколько девушек занимались стряпней. Найл терялся в догадках.
– Что за вопрос, Билл я или нет?
Доггинз коротко хохотнул.
– Я им говорил, что «Билл» означает «богатый и любимый». Они хотели тебе польстить.
Он завел Найла в уютную, удобно обставленную комнату. Сидящая там на диванчике стройная девушка с обнаженными руками поспешила встать и поцеловать ему руки. Когда Доггинз сел, она опустилась на колени и стала снимать с него сандалии.
– Это Гизела, – представил Доггинз, – номер восьмой.
Девушка застенчиво взглянула на Найла, отвела глаза и зарделась. Эта, пожалуй, была младше Доны.
– Ноги тебе помыть сейчас? – спросила она у мужа.
– Не надо, кисонька. Принеси-ка нам лучше холодного пива.
– Да, Билл.
Чувствовалось, что имя она произносит эдак напыщенно, действительно как «господин».
Когда остались одни, Доггинз лукаво, заговорщически улыбнулся.
– Теперь понимаешь, почему я не хочу ввязываться ни в какую войну с раскоряками?
– Да, – печально ответил Найл.
– Не то чтобы я вовсе не хотел тебе помочь. Просто у тебя все равно ничего не выйдет.
Найл воздержался от ответа. Доггинз продолжал:
– Пауков миллионы. Что мы сделаем при таком раскладе?
Найл упрямо покачал головой.
– Должен быть какой-то способ. Иначе бы они нас не боялись. Почему они боятся нас?
Доггинз пожал плечами.
– Да потому, что мы, сволочи, зациклились на разрушениях, вот почему. Ты же видел фильм.
– Тогда вас почему они не боятся, даром что вам известны секреты взрывчатки?
– Им до нас дела нет. Я вот несу службу, и все тут. Лет через десять, может, дослужусь до главного управляющего.
В комнату вошла златоволосая женщина, за ней несколько девушек с подносами. Она поместила между Найлом и мужем низенький столик, постелила белую льняную скатерть. Когда наливала пиво, Доггинз спросил:
– Как прошло утро, дорогая?
