два изваяния богинь. Одна из них — Чань Э, китайская богиня Луны, а другая — Артемида, греческая богиня, в честь которой назван наш прекрасный город. Обе женщины словно замерли, смеясь, посреди живой беседы, и Чань Э легко положила руку на плечо Артемиды. Горожане прозвали их «Две дамы». Я подошла к ним, прислонилась к дереву и подняла голову к небу, где висела наполовину видимая Земля.
— В Парке курить запрещается, — проскрипел хриплый старческий голос.
Парковому садовнику было по меньшей мере лет восемьдесят. Он работал здесь с самого основания Парка.
— Вы видите у меня в руках сигарету? — поинтересовалась я.
— Я тебя уже однажды поймал.
— Да, но это было десять лет назад.
Он показал сперва на свои глаза, потом на меня:
— Я за тобой слежу.
— Можно задать вам вопрос? Зачем переезжать на Луну только для того, чтобы стричь газоны?
— Я люблю возиться с растениями. И у меня больные суставы, а артрит куда легче переносится при лунном тяготении, — он поднял голову и посмотрел на Землю: — После того, как умерла моя жена, у меня больше не было причин оставаться там.
— Нелегкое путешествие для старика, — сказала я.
— Это ничего, — ответил садовник. — Мне раньше много приходилось ездить по работе.
Свобода пришел точно в назначенное время, как обычно. На плече у него висела сумка. Он подошел к дереву, улыбаясь и указывая на статуи и на меня:
— Гляди–ка, тут собрались аж три лунные красотки!
Я только глаза закатила:
— Свобода, придется мне как–нибудь научить тебя, как разговаривать с девушками.
Он помахал садовнику:
— Эй, а я тебя знаю. Ты Майк, не так ли?
— Не, никакой я не Майк. — Садовник бросил на меня быстрый взгляд. — Я оставлю тебя и твоего парня одних. Но никакого секса на траве!
— Постарайся не помереть, пока до дома дойдешь, дедуля, — бросила я в ответ.
Он махнул рукой, не оборачиваясь, и ушел.
— Ну что, ты закончил прибор?
— Ага, всё здесь, — Свобода протянул мне сумку.
Я заглянула внутрь:
— Спасибо!
— А ты уже протестировала презерватив?
— Прошло всего 24 часа. Интересное у тебя мнение о моей сексуальной жизни.
— Ну, не знаю, я просто спросил. — Он оглядел Парк. — Я тут редко бываю, а место хорошее, можно расслабиться.
— Если тебе нравится, когда над головой всё время что-то летает.
Это печально известная особенность Парка. После Земли, сколько себя мысленно ни настраивай, бросок всегда получается сильнее, чем нужно. В результате твой приятель, который стоит в 10 метрах и которому ты бросил мяч, наблюдает, как мяч пролетает у него над головой и летит в другой конец Парка. А про фрисби я даже говорить не хочу. Сочетание низкой силы тяжести и низкого атмосферного давления превращает их полет в полную загадку для туристов.
— Мне здесь нравится, — заметил Свобода. — Единственное «настоящее» место в городе. Мне нравится открытое пространство.
— Вокруг полным–полно открытого пространства, — ответила я. — Да и сидеть с друзьями удобнее в баре, чем в Парке.
Он явно обрадовался:
— Ты хочешь сказать, мы друзья?
— Конечно!
— Вот здорово! У меня мало друзей. К тому же, ты у меня единственный друг с сиськами.
— Знаешь, тебе надо
— Ага, понимаю. Извини.
Подумаешь, я даже не рассердилась. Я была так занята обдумыванием своего плана, что почти не обращала внимания на его трёп.
Наступил критический момент. Все составные части были на месте: сварочное оборудование, сделанный на заказ прибор и БИК. Дыхание у меня участилось и сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Задуманное мной перестало быть чисто теоретическим проектом. Я собиралась реализовать свой план.
