меня.
Когда он повернулся ко мне, я обняла ладонями его лицо. Я старалась придать ему уверенности. Ему так хотелось поверить, увидеть. Кожа у него была теплая и только чуточку шершавая, где надо было бы побриться. От прикосновения у меня перехватило дыхание, как никогда.
– Он хочет вас увидеть, – по-валлийски обратилась я к фейри. – Он вас не обидит.
Они не ответили, но и не исчезли.
– Теперь посмотри налево, – сказала я Виму, убрав руки.
Он медленно повернул голову и увидел ее, я поняла, что он видит. Он подскочил. Мгновенье она с любопытством разглядывала его. Мне подумалось, не зачарует ли она его, не уведет ли туда, куда уходят те, кто исчезает, как Там Лин. Он протянул к ней руки, и она пропала, они все пропали, как свет погас.
– Это был эльф? – спросил он.
– Да, – ответила я.
– Если бы ты не сказала, я бы решил, что увидел призрак, – потрясенно продолжал он. Мне хотелось еще раз к нему прикоснуться.
– Они не все похожи на людей, – сказала я, сильно преуменьшая действительность. – Почти все скорее гниловатые.
– Гномы? – предположил он.
– Ну, вроде того. Штука в том, что ты читаешь про одно, а видишь другое. Когда читаешь, все понятно: благой и неблагой двор, эльфы и гномы, но на самом деле не так. Я их всю жизнь вижу, и они все одинаковые, какими бы ни были и как бы ни выглядели. Я на самом деле не знаю, что они такое. Они разговаривают… ну, мои знакомые разговаривают, но говорят странно и только на валлийском. Обычно. На Рождество я повстречала одного, говорившего по-английски. Он дал мне эту палку. – Я постучала ею по мокрой земле. – Они себя эльфами не называют и никак не называют. У них нет имен. И они почти не пользуются существительными. – Каким облегчением для меня было с кем-нибудь об этом поговорить. – Я их называю фейри, потому что всегда так называла, но на самом деле не знаю, кто они.
– Значит, не знаешь, кто они.
– Нет. Они другие. Мне кажется, люди рассказывают о них сказки, и в некоторых правда, а другие придуманы или переделаны из других историй, а в третьих все перепутано. Сами они ничего не рассказывают.
– Но, раз ты не знаешь, может, они и есть привидения?
– Мертвые не такие, – сказала я.
– Ты знаешь? Ты их видела? – Его глаза стали круглыми.
Тогда я рассказала ему про Хеллоуин, и про дубовые листья, и как мертвые уходили под холм, а значит, мне пришлось рассказать ему о Мор. К тому времени я насквозь промерзла.
– Как же она погибла? – спросил он.
– Я окоченела, – сказала я. – Давай вернемся в город и, может, выпьем чего-нибудь горячего.
– А я сегодня не увижу больше эльфов или кто они там?
Я не могла понять, почему он их не видит.
– Внимательно посмотри около лужи, – сказала я.
Он медленно повернул голову и увидел, наверное, одного из корявых, как гномы, уродливых фейри, в которых нет ничего человеческого, кроме глаз. Он моргнул.
– Видел? – спросила я.
– По-моему, да. Я видел отражение. Если они здесь и видны тебе, почему я их не вижу? Я тебе верю, честно, верю. Того я увидел.
– Не знаю, – ответила я. – Я так многого о них не знаю. Я их не вижу, если они не хотят.
Фейри неприятно улыбнулся, как будто понял.
– Пойдем, – попросила я, – я совсем промерзла.
Вставать со стены было тяжело и пройти первые несколько шагов тоже. Для моей ноги лучше сидеть на стенке, чем стоять, но все же не очень хорошо. Вим предлагал помочь, но тут ничем не поможешь, честно. Он взял меня под руку, под другую, левую руку.
– Может, хотя бы сумку твою забрать? – спросил он.
– Будь у тебя сумка, мог бы взять книги, – ответила я, – но без сумки я не могу.
– Хочешь сказать, у тебя сумка волшебная? – уточнил он.
Мы оба посмотрели на мою раздувшуюся от библиотечных книг сумку. Ничего менее волшебного на вид не найдешь, как ни старайся.
– Просто я с ней вроде как срослась, – неумело объяснила я.
Сумки у него не было, но он все-таки вынул часть книг и понес под мышкой.
– А теперь, – объявил он, когда мы вышли из рощи, – настоящего кофе, а не этой бурды от «Нескафе».
