клиенты оттуда звонили и орали так, что стекла в пластиковых окнах дрожали.
В общем, чего-то в ней то ли перекрутили, то ли недокрутили, а что — непонятно. Скорее всего, как раз уникальный инновационный чип.
Но факт остается фактом. В результате все карточки, что отделения не успели выдать, отозвали обратно, управляющим при этом намылили холку за невыполнение плана по продажам новой услуги и, до кучи, уволили заместителя начальника процессинга. Надо же было крайнего найти?
Слава богу, у нас таких почти нет, за редким исключением. И Волконский — точно не из них. Он молодец, за троих пашет, почему, кстати, я тоже до конца понять не могу. Ну да, карьерные устремления и все такое, но меру-то знать надо? Мужику сорока нет, а налицо уже два микроинфаркта, по одному на две последних цэбэшных проверки. Опять же — приходит на работу первым, уходит последним. Еще говорят, что у него в ящике стола всегда лежат бритвенные принадлежности и свежая сорочка, потому что иногда он прямо тут и ночует.
Как по мне — это перебор. Смысл так гореть на чужом костре? Я понимаю, если бы у него была доля в этом бизнесе, а так он такой же наемный работник, как и мы все. Расходный материал, проще говоря.
Впрочем, каждому свое.
Ладно, я отвлекся. Так вот, сунулся он в дверь, выдал улыбку и говорит:
— Добрый день. Может, все-таки кофе? Или чай?
— Да нет, — отказался Нифонтов. — Мы уже уходим. А вы, я так понимаю, из руководства будете?
— Второй заместитель председателя правления, — не без гордости сказал Дима, входя в «переговорку».
И он представился по полной форме, разумеется, протянув обоим следакам свои визитки.
— Хорошего сотрудника воспитали. — Нифонтов похлопал меня по плечу. — Человека и гражданина.
— В смысле? — Дима, привыкший искать во всем подвох, тревожно посмотрел на меня.
— В прямом, — объяснил ему Нифонтов. — Вчера господин Смолин показал себя с лучшей стороны, не остался безразличным к чужому горю. На Гоголевском пожилому человеку стало плохо, так он пришел к нему на помощь, всячески пытался спасти, правда, увы, безуспешно. В общем, повел себя достойно.
— Надо же. — Волконский бросил на меня взгляд. — Нам он ничего не сказал.
— Еще и скромный, — веско заметила Евгения. — Молодец какой!
— Так что, Дмитрий Борисович, примите к сведению. — Нифонтов повернулся ко мне, подмигнул и продолжил: — У вас работает герой. Простой современный герой. Че-ло-век!
Одно хорошо — у Димы с чувством юмора плохо. Была бы здесь та же Немирова, она бы иронию мигом распознала.
— Ладно, на этом и попрощаемся, — сказал мне Нифонтов и протянул руку. — До поры до времени. Уверен, что еще увидимся.
— Жизнь — странная штука, — расплывчато сказал я, но руку ему пожал.
— И вот еще — карточку мою возьми. — В пальцах следака, как из воздуха, появился белый прямоугольник. — Звони, когда совсем прижмет. А лучше — не дожидаясь этого.
Волконский переводил взгляд с моего лица на лицо гэсэушника, как видно, делая свои выводы из услышанного. Не очень верные, разумеется.
— Думаю, до этого не дойдет.
Нифонтов ничего не сказал, Мезенцева же после моих последних слов звонко засмеялась, похлопала меня по плечу и поспешила за напарником.
— Я провожу, — сказал им вслед Волконский и тоже вышел из переговорной.
Визитка была самая что ни на есть обычная, из недорогих, без золотого тиснения и прочих изысков. Да и не очень содержательная. «Нифонтов Николай Андреевич, старший лейтенант. Отдел 15-К при ГСУ ГУ МВД РФ по городу Москве». И телефон. Всего один, мобильный. Даже городского нет.
Но я как-то занервничал. Одно дело, когда вся эта чертовщина вертится только вокруг меня, и совсем другое, если сюда влезают структуры власти, пусть даже и в виде двух лейтенантов. Это они сейчас добрые и улыбчивые, а потом могут и зубы показать.
И тут я снова пожалел, что проявил вчера сознательную гражданскую позицию. Вот оно мне было надо? Сейчас бы сидел, работал себе спокойно, а не рыскал по Сети в поисках информации об этом самом отделе 15-К.
Что интересно — молчала Сеть. Ничего я не нашел, вот какая штука, будто и не было этого отдела вовсе, что странно. Даже на сайте ГСУ про него ни слова не оказалось.
Может, это не менты были? Тогда непонятно, почему Анна так в лице поменялась, с кем-то там поговорив по телефону.
А может, это вовсе чекисты, а не гэсэушники? Тогда многое становится понятно.
Помучившись таким образом еще часок, я плюнул на все и пошел к Немировой.
Та сидела в своем кабинете и лениво ковыряла вилкой какую-то несъедобную мешанину, находящуюся в пластиковом корытце.
— Тук-тук, — сказал я, входя в ее кабинет. — Не помешал? Питаешься?
Немирова без особой симпатии глянула на меня.
— Как ты только это ешь? — предпочел я не заметить этого взгляда.