попеременно разные предметы вроде зеркальца, сигареты, шоколадного батончика. При этом она время от времени говорила мне:
— Смолин, подержи руль, — и перегибалась через спинку кресла, не отпуская педали газа.
Скорость ниже девяноста километров не опускалась, и даже пробки для Маринки не являлись основанием для остановки.
Клянусь, в какой-то момент я подумал, что тут-то мне и конец. Одна радость — когда наши трупы выпилят из кабины, кто-то из гайцов, может, скажет:
— Красиво ушел пацан, с зачетной телкой.
Других плюсов я не видел.
Я выжил в той поездке, но больше к соседке в машину не садился. А через год и машины не стало — Маринка влипла в аварию, правда, к моему удивлению, не по своей вине. Тачка была разбита в хлам, а на самой Маринке, опять же, к моему невероятному изумлению, не было почти ни царапины, если не считать синяк под глазом и расквашенный нос.
С тех пор машины у нее не наблюдалось, что, на мой взгляд, должно было положительно сказаться на общей обстановке на дорогах.
— Не верю, — покачал головой я. — Ты на это неспособна.
— Ну и зря, — назидательно произнесла она. — Людям надо верить. Даже журналистам.
Вот так, за разговорами, мы и доехали до Шаликово.
Была это типичная подмосковная дачная станция. Длинная платформа, на ней — пара лавочек и никакого намека на дополнительный комфорт. Ни палаток, ни газет, ни даже навеса. Да он тут никому был и не нужен, поскольку сюда приезжали или местные жители, или дачники, каковых осталось совсем немного. Собственно, из электрички вместе с нами вышло от силы человек двадцать, которые бодро потопали в сторону площадки, находившейся совсем рядом с платформой. На этой площадке стоял десяток разнокалиберных машин, около которых отирались люди, приятно напоминавшие частников.
Я приободрился — если они тут есть, значит, имеются шансы быстро добраться до цели. Время не то чтобы поджимало, но уже была вторая половина дня.
Увы, но все это изобилие машин шустро разъехалось буквально в следующие же пять минут. Это оказались никакие не частники, а местные дачники, встречавшие родных и близких. Еще в пару изрядно битых «шестерок» загрузилось человек по пять, и они тоже отбыли — это, как я понимаю, были все же «леваки», но заранее подряженные приехавшими. Или что-то вроде этого.
В результате вскоре мы с Маринкой остались вдвоем на совершенно пустой площадке. Она, я и тишина.
— Офигеть, — сказала моя спутница и достала из своего маленького рюкзачка пачку сигарет и зажигалку. — И куда теперь?
— Туда, — неуверенно показал я налево. — Весь транспорт в ту сторону порулил.
— Ну да, — прикурив, согласилась со мной Марина. — Если то место, которое я нашла на карте, верное, то нам точно туда. А вообще мне это все даже нравится. Прикинь — сто верст от Москвы всего-то — и уже белые пятна на карте. Ну вот где еще такое есть? Это у них, на Западе, все измерено и взвешено, все параллельно и перпендикулярно, а у нас — неизведанные просторы. И это ведь, повторю, рядом со столицей. А если махнуть вглубь державы? Там даже чупакабру поймать можно, наверное. Или Змея Горыныча.
— Не надо нам никакого Змея Горыныча, — даже передернуло меня. — Ну его на фиг.
Ей шутки, а у меня в рюкзаке вон, неведома зверушка сахар жрет. И еду я за книгой, которую бог весть сколько поколений ведьмаков писало. Так что не стоит будить лихо, пока оно тихо.
Как раз в этот момент к площадке подрулила раздолбанная «четверка», лихо затормозила, жалобно при этом заскрипев, и из нее вылез смуглый парень азиатской наружности.
— Московский электричка быль? — проорал он нам.
— Быль, — выпустив дымок, сообщила ему Маринка, толкнув меня в бок. — Уже все, уехаль.
Могла бы и без этого обойтись, я тоже не дурак.
— Эш! — расстроился водитель, но тут же выдал белозубую улыбку. — Куда ехать будем? Недорого!
— В Лозовку, — подключился к разговору я. — Сколько возьмешь?
— Недорого. — Водитель поправил кепку. — Дорогу покажешь?
— Да что ж такое! — Я даже притопнул. — Нет, ну ты видела?
— Не шуми. — Маринка подошла к «четверке» и обратилась к водителю: — Тебя как зовут?
— Талгат, — с готовностью ответил тот, плотоядно окинув мою приятельницу раздевающим взглядом.
— Вот что, Талгат. — Маринка оперлась рукой на крышу машины. — Здесь у вас что, деревень много вообще?
— Много, — покивал водитель. — Там, и там, и там… Поселки есть, деревни есть. Везде люди живут.
— А они в этих местах давно живут? — профессионально-мягко уточнила Маринка. — Или недавно застроились?
— Недавно, — покивал Талгат. — И сейчас строятся. Много. Такие дома — ух! Шлакоблоки! Ци-лин-дрованный брус!
— Вот. — Маринка бросила сигарету на землю и затушила ее носком кроссовки. — А нам надо место, где давно живут. Сильно давно.
