Значит, правильно я поступил, если и подъездный той же точки зрения придерживается.
— Да и не в этом суть. — Вавила Силыч побарабанил узловатыми пальцами по столу. — Главное в другом. Честно скажу, Александр, — как по мне, так не лучшая тебе досталась доля. Близ мертвых жить не каждый сдюжит.
— Так у меня и в планах нет близ них жить, — даже немного опешил я.
— Коли с ними вожжаться начнешь, так они все одно где-то поблизости отираться станут, — заявил подъездный. — Ты не забывай, не все мертвые на кладбищах лежат. Знаешь, сколько их по городу неприкаянно бродит? У-у-у! А как в силу войдешь, так они тебя чуять будут и тянуться, как мотыльки к свету.
Такое мне в голову даже не приходило, хоть вроде и лежало на поверхности. Этого мне не надо.
— Но то, что сила тебя сама вела, — это хорошо, — подытожил Вавила Силыч. — Это значит, что принимает она тебя. Хоть что-то. Ты чего посмурнел?
— Да о мертвых задумался, — признался я. — Не хочу я, чтобы они тут шлялись. Я по ночам спокойно спать люблю.
— Заклинания есть специальные и наговоры — тоже, — влез в разговор Родька. — Чтобы, значит, они в дом не вошли. Не боись, хозяин, придумается что-нибудь.
— Вавила Силыч, а ты о Хозяевах кладбищ мне не расскажешь? — напрямую задал я подъездному вопрос, который меня интересовал более всего. — Кто они такие?
Я был уверен в том, что похода на погост, а то и не одного, мне не миновать, а потому надо было выяснить, чего там следует ожидать. Следовательно, нужно было подготовиться, то есть узнать все, что можно. Я уже понял: несмотря на то, что о лесных хозяевах, болотниках и прочих повелителях тех или иных мест люди давным-давно забыли, силы и могущества у них меньше не стало.
— Слышал я о них кое-что. — Подъездный слез с табурета. — Но что в том правда, а что вранье — не знаю, потому погоди маленько. Пойду за Кузьмичом схожу, от него в этом вопросе толку больше будет. Он одно время у кладбища жил, значит, знает побольше моего.
— А удобно это? — почесал затылок я. — Он же вроде как от удава пострадал.
— Кузьмича ни одна холера не возьмет, а тем более — какой-то там удав, — не без гордости за друга ответил мне Вавила Силыч и полез за холодильник.
— Родь, давай на стол чего-нибудь поставь, — сказал я своему помощнику. — Колбасу там, сыр. Все-таки человек… То есть подъездный в гости придет. Неудобно.
— Тут такое дело… — Круглые глаза Родьки уставились в белый потолок кухни. — Мы же у нас здесь к охоте готовились, обсуждали всякое. Этот… План операции разрабатывали. Вот.
Я все понял, подошел к холодильнику и открыл дверцу. Так и есть. Все та же ледяная пустыня. Даже кетчупа нет. И масленка куда-то пропала. Правда, три кубика «Магги» по-прежнему на месте.
— Н-да. — Я закрыл дверцу. — Придется в магазин идти. Лень, но надо.
— Ругаться не будешь? — то ли спросил, то ли удивился Родька.
— А надо? — уточнил я.
— Наверное, — подумав, ответил мой помощник. — А то разболтаюсь совсем. Я могу.
— Ну, значит, неделю сидеть тебе без газировки, — строго заявил я. — И без сладкого.
Не знаю, насколько это для него страшное наказание, но ничего другого мне в голову не пришло.
Родька помолчал, почесал за ухом и спешно допил свой квас, как видно, рассудив, что я и его у него могу отобрать.
Минут через пять за холодильником зашуршало, и оттуда вылез Вавила Силыч с еще одной пластиковой бутылкой кваса, а следом за ним на кухне появился и пресловутый Кузьмич.
Выглядел он постарше нашего подъездного, был повыше ростом и имел внушительных размеров лысину, на которой красовался пластырь, налепленный крест-накрест. А еще он отличался от Вавилы Силыча цветом. Наш подъездный был коричневый, как желудь, а этот, скорее, сероватый, как осиновая кора.
— Кузьмич, — протянул мне свою ладонь дважды пострадавший от удава бедолага. — Со второго подъезда я.
— Знаю, — пожал я его конечность. — Наслышан. Мне вон та парочка все рассказала. А имя-то есть у вас? Как-то неудобно просто Кузьмичом звать.
— Анатолий, — проворчал тот. — Но ты как все именуй, я давно привык.
Судя по всему, был Кузьмич не очень разговорчив, поскольку фразы свои он как бы обрубал, как видно, считая, что основное сказано, а там пусть собеседник сам додумывает.
— Рад бы чем угостить, да в холодильнике пусто, — развел руками я. — Паршивый я хозяин.
Вавила Силыч бухнул на стол бутылку квасу, а после виновато глянул на меня. Я улыбнулся и подмигнул ему, давая понять, что не в обиде за