Она была не против и даже улыбалась, когда он снимал с ее головы округлый валик. Ее гладкие русые волосы были уложены низким узлом, и Дэвид легко надел сначала шапочку, потом водрузил гейбл и стал расправлять складки вуали. После этого он взял стоявшее на комоде округлое полированное зеркало и поставил перед супругой.
— Теперь вас не стыдно представить и ко двору, госпожа моя.
Она еще миг назад улыбалась, но вот улыбка стала гаснуть, и он узнал привычное злое выражение на лице Грейс.
— И как я окажусь при дворе, куда вас постоянно призывают? То вы сопровождаете эту вертихвостку принцессу Маргариту Тюдор, которая вас особо отличает, то вы на коронации, то на турнирах… И вот вы снова отбываете ко двору, а я… я… Вы оставляете меня, ни капли не сожалея, что отделались от калеки-жены, и учитесь женским ухищрениям в кругу этих кокеток фрейлин. О, как легко вы смогли справиться с головным убором! — Она потрясла головой, как будто хотела скинуть гейбл.?— Признайтесь, Дэвид, скольких из них вы раздевали, пока приобрели подобную ловкость?
Это становилось невыносимо. И было очень грустно. Но он уже знал, как усмирить жену. Она ведь тоже была не безгрешна.
— Я признaюсь во всем, Грейс. Но только после того, как вы объясните, за что так не любите нашу дочь Матильду. Ребенок вечно заброшен, вы то и дело наказываете ее. Подумать только, в такое холодное время приказали запереть девочку в неотапливаемой каморке, в темноте. Вы ведь знаете, что Тилли с детства боится темноты!
Грейс сердито взглянула на мужа.
— Вы заметили, как вы называете нашу дочь? Тилли. Не Матильда, не Мод или Тильда, а именно Тилли. Когда вы предложили дать нашей младшей девочке это имя, я думала, что это в честь вашей благодетельницы графини Мод Перси, Матильды Перси, как полностью звучит ее имя. А вы… Тилли. И я узнала, что так звали вашу шлюху из Маклейнов, с которой вы жили в блуде до брака со мной. И которую вы по-прежнему не можете забыть!
— Тилли Маклейн была моей супругой, миледи,?— негромко произнес Дэвид.?— И, выходя за меня замуж, вы знали, что стали моей второй женой. Так что не смейте дурно отзываться о покойной!
— Я говорю только правду! Вы не получали разрешения от своего покровителя на брак с вашей дикаркой! Поэтому то, что вы называете супружеством с какой-то Тилли, по сути является блудом. И вы еще осмеливаетесь называть мою дочь Матильду, как и вашу шотландскую девку! А после этого спрашиваете, почему я ее не люблю? Как я могу любить ее, если, отдав Армстронгам мою старшую Анну, вы и второе мое дитя превратили в подобие дикарки с островов! Ах!
Она слабо вскрикнула, когда муж резко ударил кулаком по столу, отчего попaдали кубки, а одна из свечей вывалилась из шандала, и Дэвиду пришлось спешно тушить ее. Потом он подошел к окну, в мелкие стекла переплета которого ударяли несомые ветром снежинки. От окна дуло, так что даже портьеры слегка колыхались, но Дэвиду стало легче от этого холода — ему надо было как-то погасить свой гнев. Ревность Грейс к давно умершей Тилли Маклейн больно задевала его, и супруга это знала, но словно получала удовольствие, вновь и вновь распаляя его гнев.
Через минуту-другую Дэвид немного успокоился и, будто не замечая тихих всхлипываний жены, заговорил о другом. Все еще не поворачиваясь к Грейс, он поведал, что узнавал, как живется Анне, ее любимице, в клане Армстронгов. Девочке в этом году исполнится тринадцать, и ему будет позволено навестить ее. Он отправится в замок клана Армстронгов Ленгхольм, едва сойдут снега и откроются проезды в горах. Там он обсудит размер ее приданого, к которому даже пожелал приложить руку Генри Элджернон, учитывая, что Анна все-таки его племянница. Поэтому девочка станет невестой не как какая-то похищенная пленница, а как достойно сговоренная леди. Но пока Анна останется у Армстронгов. Такое бывает, и Грейс в курсе, как часто дочери покидают свою вотчину, чтобы пожить в семействе будущего мужа, дабы научиться принятым там обычаям и местному ведению хозяйства. Их Анну ждет такая же судьба.
— О да, судьбу моей Анны ты уже определил. Ты отдашь мое дитя твоим дорогим шотландцам!
Она смотрела не него — маленькая, бледная, злая. Тонкие пальцы сжаты, глаза сверкают. Но Дэвид взял себя в руки и заговорил спокойно:
— Думаю, за время, проведенное у Армстронгов, Анна уже свыклась с ними. Это сильный и уважаемый в Шотландии клан. К тому же то, что наша девочка живет там, позволяет надеяться, что войны с Армстронгами у нас не будет. Мир на границе — наш долг.
— Итак, ты пожертвовал моей дочерью ради твоего хваленого мира в Пограничье!
— Нашей дочерью, Грейс, нашей. И сам Перси проследит, чтобы все прошло как должно. Он тоже печется о судьбе Анны, ибо она Майсгрейв. А Перси всегда благоволили к Майсгрейвам.
— Что-то Перси не слишком помогали твоим родителям, когда они нуждались в поддержке,?— съязвила Грейс.?— Мне рассказывали, что тут творилось, когда ты был еще ребенком. Может, именно поэтому ты так часто стремишься уехать из Гнезда Орла? Но, Дэвид, я настаиваю, я просто требую, чтобы ты не уезжал и не оставлял меня!
Она вдруг подалась вперед и обвила его шею руками. Маленькая несчастная калека Грейс. На глаза Дэвида навернулись слезы. Она была ему не чужая, и он вполне смог бы жить с ней, если бы не ее извечное желание проявлять свой властный нрав.
— Давай я отнесу тебя в опочивальню, Грейс.
Он легко поднял ее, и она прильнула к нему подвижной частью своего тела. Ему показалось, что даже ее увечные ноги колыхнулись, словно она стремилась и их прижать к нему.
