Дэвид сорвал перевешенный через круп его лошади темный плед и быстро укутал женщину с головы до ног. Для пущей безопасности он связал ей руки и ноги и засунул кляп в рот.
— Тщетная предосторожность,?— торопил священник.?— Теперь они проспят до самого заката, если не до полуночи.
Дэвид положил неподвижную Мойру на круп своего конька и стал увлекать его в сторону моста через Лох-Лонг. Священник широким шагом шел за ним, все время озираясь и осторожно, как ребенка, неся в руках кожаную флягу с вином, чтобы не оставить никаких следов. В какой-то миг Дэвид оглянулся на него и подмигнул:
— Святой отец, уж не знаю, что это за зелье, но оно сделало свое дело. Обещаю, когда все закончится, я угощу вас самым лучшим вином, какое только смогу приобрести.
На грубом лице хитреца священника промелькнуло некое подобие улыбки.
— Обещаю, что с радостью выпью с вами, Дэйв. Вот только бы знать… когда все закончится. И как.
Глава 5
Стихия
Мойра приходила в себя тяжело. О том, как долго ее везли, у нее не было ни малейшего представления, осталось лишь смутное воспоминание, как она неожиданно упала, ушиблась, но ее тут же подхватили и положили поперек седла. Ужасная тряская дорога все не кончалась.
Кажется, она стала постанывать, потому что в какой-то миг услышала голос священника Тутило:
— Не жестоко ли вы с ней обращаетесь? Она все же нежная женщина, а такая дорога измучит кого угодно.
Добрый святой отец!.. Внешне он суров и даже безобразен, как горный уриск[39], но с Мойрой всегда был мягок и предупредителен. Хотя порой и корил молодую женщину, что та живет в незаконной связи с вождем Маккензи.
Она еще расслышала, как кто-то другой зло ответил:
— Это она-то неженка? Да она крепка, как кованый клинок. И душа у нее каменная.
Мойра узнала и этот голос: Малкольм Мак Рэ. Ее враг и мучитель. Она смогла отомстить этому человеку за свои унижения, лишив всего, чем он дорожил, однако не сомневалась, что Малкольм — недруг и ей опасно находиться рядом с ним. Особенно когда она так слаба. Но с чего бы это она ослабла?
Мойра попыталась заставить себя очнуться, но ее усилия были тщетны, и она вновь начала стонать. И тогда ее подхватили сильные руки, устроили поудобнее и удерживали, пока продолжалась скачка.
— Мне кажется, она приходит в себя,?— произнес кто-то совсем рядом, чей голос тоже показался знакомым.?— Отец Тутило, может, стоит влить ей в глотку еще немного вашего зелья?
— Нет, нет,?— отозвался откуда-то со стороны священник.?— Мойра не скоро очнется. А если будем злоупотреблять зельем, она может и умереть. Или вы хотите привезти Эхину Манро весть о ее смерти, а не саму невесту?
Они говорили о невесте мальчишки вождя. Но сама Мойра тут при чем?
Ей было удобно в удерживающих ее руках. Она ощущала капли дождя на лице, холодные и освежающие. Но очнуться Мойра не могла и вновь уплывала в забытье. Звуки появлялись урывками и исчезали.
Со временем она опять стала слышать голоса и различать фразы. Кто-то визгливо ругался, жаловался на ненастье, при этом уверяя, что ни за что не решится отправиться по морю в такую погоду. И ему в ответ звучал грубый голос Малкольма:
— Как угодно, господин жестянщик. Но тогда вам придется остаться здесь, в землях Аплкросс. Но учтите, эти края недавно перешли к Маккензи, и если кто-то обнаружит вас тут… Нет, лучше я сам вспорю вам брюхо прямо сейчас, пока палачи Гектора Роя не успели выяснить, кто вам помогал в похищении его девки.
Мойра даже в полубессознательном состоянии почувствовала страх. Они говорили о похищении… И она уже стала догадываться, что похитили именно ее…
Ей хотелось кричать, но сил не было, и из ее горла вырвался лишь слабый стон. Ее положили на землю, стали переговариваться в стороне. Потом раздался топот копыт — было слышно, как подковы бьют по камням. Когда этот звук удалился, она различила шум дождя и негромкие голоса стоявших
