Дэвид сидел в стороне, не решаясь потревожить колдунью Иннис. Он знал про этот обряд — тинг-эган — «вынужденный огонь». Обычно к нему прибегали в крайних случаях, когда был мор или падеж скота. И если Макдональды решились провести его ради чужаков… ради женщины, которая даже не являлась членом их клана…
Клан в переводе с гэльского означает «дети». И все члены клана считаются одной большой семьей, все носят одну фамилию, все являются родственниками. К чужакам на Скае относятся с подозрением, и если вдруг они решили так поступить… Признаться, Дэвид был даже растроган. Его лорд Перси считал горцев дикарями и вряд ли бы понял их общее желание помочь попавшей в беду женщине. Чужой женщине.
Тем вечером в доме Торквила погасили все огни, и двое мужчин — в данном случае выбранные Иннис Торквил и его сын Рори — должны были добыть трением огонь, а затем, как только появится искра, развести чистое пламя в очаге. Считалось, что добытый таким образом огонь обладает оздоровляющими свойствами, и, если с ним обойти вокруг хворого, говоря положенные заклинания, тот непременно поправится.
И уж неизвестно, помог ли Мойре обряд или ее организм наконец осилил болезнь, но уже на следующий день у молодой женщины спал жар, появился аппетит, и она с удовольствием стала есть бульон, каким кормил ее с ложки Дэвид. Однако теперь, когда чужачка вдруг так быстро обрела силы, у окружающих возникло подозрение: если духи столь скоро помогли ей, значит, и в ней есть что-то колдовское. А таких людей не только уважают, но и недолюбливают, ибо они кажутся странными. Как ту же Иннис, которую тут же вывезли из селения, едва она закончила обряд.
Дэвида же вполне устраивало, что к его мнимой жене стали относиться с предубеждением и сторонились ее. Заботы о ней легли только на него, и в этом никто не видел ничего странного, кроме самой Мойры. Порой она даже удивленно смотрела на Дэвида, когда он протирал ее лицо влажной тканью, расчесывал ей волосы, встряхивал покрывала или взбивал свалявшийся под шкурами вереск, чтобы ей было удобнее лежать. Спал он по-прежнему снаружи, особо не докучал, но всегда был рядом, если она в чем-то нуждалась.
«Он просто опасается, что я выдам его»,?— решила молодая женщина, однако в какой-то миг заметила, что ей спокойнее, когда этот опасный для нее мужчина где-то поблизости. Все же она находится среди Макдональдов, известных своим воинственным нравом.
А еще она напряженно ждала, когда же ее разыщут люди Гектора Роя. Как только Мойре стало лучше, она вышла за порог и устремила свой взгляд на склон холма, за которым шумело море. Она знала, что через пролив от Ская лежит земля Маккензи. Порой люди Маккензи торговали с Макдональдами, порой отбивали их наскоки или сами ходили в набег на них. Когда Макдональды были еще сильны и их вождь считался лордом Островов, Маккензи опасались конфликтовать с этим кланом. Но король Яков победил лорда Островов, конфисковал многие его земли в пользу короны и держал его единственного наследника в плену. Маккензи же, наоборот, набрали силу, и Макдональды теперь вынуждены были с ними считаться. И если тут, на острове, появятся люди от Гектора Роя, то по одному их слову Мойру выдадут, что бы ни плел им этот хитрый Дэвид-Хат с кошачьими глазами.
Но пока ее похититель держался с Макдональдами запросто, и было похоже, что он пользуется их уважением. И это притом, что он не отказывался ни от какой работы, будь то разбрасывание навоза на капустных грядках, помощь Торквилу в кузне или заготовка вереска для кровли, которую надо было заново перекрыть. Но чем бы ни занимался Дэвид, он вовсе не выглядел работником, держался легко и горделиво и более походил на воина или даже лэрда.
Наблюдая за ним, Мойра вспомнила, как сразу выделила его среди приезжих, почувствовав подозрение. Но хитрец сумел обвести ее вокруг пальца, так же как и ныне сумел втереться в доверие к островитянам Макдональдам, обычно подозрительным к чужакам.
А вот Мойре было трудно свыкнуться, что она вновь оказалась в убогой обстановке. Некогда она с радостью избавилась от бедности, заплатив за достойное положение своей молодостью и красотой. Зато все эти годы она жила как истинная госпожа! Теперь же… О, Мойра с трудом переносила этот клубившийся под стрехой дым от очага, едва могла терпеть вонь от кур, которые содержались тут же в закуте. Ей вновь пришлось вспомнить, каково это, когда стряхиваешь с постели насекомых или просыпаешься оттого, что на тебя капает с прохудившейся кровли. А эта духота, когда все устраиваются спать в тесном помещении, храпят, испускают газы, кашляют или когда супруги начинают спариваться и вожделенно стонут. Их дети спокойно относились к тому, что родители занимаются этим на виду у всех; к тому же младшие были очень избалованы, днем они шумели и носились по дому, а то и начинали донимать Мойру, дразня ее и кидая в нее мелкие камешки, пока Бригитт не заставляла их угомониться и не занимала каким-то делом. При этом сама хозяйка начинала ворчать по поводу того, что гостья позволяет себе слишком долго отлеживаться и не желает помогать ей по хозяйству. И самое странное было то, что женщина упрекала Мойру в пренебрежении к своему мужу Хату.
— Вечно капризничаешь, морочишь голову супругу. То любиться требуешь, то гонишь от себя. Нечего сказать, хорошую жену похитил для себя такой славный парень, как Хат. Да за него любая бы пошла, не раздумывая!
Эта болтавшая невесть что женщина страшно раздражала Мойру. Посмел бы раньше кто-нибудь так разговаривать с ней! И пленница с тоской вспоминала свое влияние в клане Маккензи, свою власть, свои роскошные покои, где меховые коврики покрывали половицы, окно было забрано настоящим стеклом, а от свеч исходил приятный аромат.
Гектор Рой во всем потакал своей возлюбленной и выполнял каждое ее требование. Но то, что и сам замок преобразился благодаря ее стараниям, не мог не отметить. Даже леди Нэн оценила ее работу и усердие и подружилась с любовницей мужа. К тому же присутствие Мойры избавило саму супругу вождя от обременительных для нее супружеских обязанностей, и она была благодарна Мойре, что Гектор уже не возлегает с ней каждую ночь. Но вождь Маккензи уже давно не возлегал и с Мойрой. Когда он только привез ее с Оркнеев и она была совсем юной, он охотно брал ее на ложе, но после ранения в
