собрании клана мы своим главой избрали нового предводителя, славного Александра Макдональда из Лохалша. Пусть он из боковой ветви наших вождей, но, если по приказу короля Александр велит нам поднять браттах[47] и призовет на войну, мы сочтем делом чести взяться за оружие. И не ради короля Якова. А ради того, чтобы все узнали, как могут сражаться и как доныне сильны прославленные Макдональды!
Говорить призывы легко — и обычно именно они вызывают отклик, особенно у молодежи, поддающейся азарту и не особо задумывающейся. Поэтому молодые воины разразились громкими криками и стали стучать оружием. Дэвид лишь пожал плечами и, взяв из рук соседнего клансмена волынку, принялся звонко наигрывать пиброх. Это отвлекло всех от его речей, да и пора было вспомнить про пляски и веселье. Вновь ударили в бубны, а там полилась и бойкая мелодия, наигрываемая на гью[48].
Мойра пошла прочь. Ее всю трясло. Макдональды не были ее кланом, но она была довольна, что они не прислушались к словам этого коварного чужака. Англичанина. Может, стоило бросить ему в лицо, что ей известно, кто он? Нет, он слишком опасен. Но однажды…
Между тем, пока они оставались в клахане островитян, Дэвида-Хата по-прежнему считали славным мужем, а вот ее недолюбливали. Мойра это чувствовала, но не пыталась что-то изменить. И когда женщины садились чесать шерсть или прясть изо льна суровую нить и приглашали ее присоединиться к ним, она лишь молча уходила.
Ее не удерживали, и Мойра могла бродить где ей вздумается. Порой она подолгу стояла на берегу, вглядываясь в очертания Шотландии за проливом. Что, если ей удастся выкрасть лодку и сбежать, переправившись по воде? Настало лето, время штормов миновало, море было спокойным, а сама Мойра полностью оправилась и чувствовала себя вполне здоровой.
Однако те несколько плоскодонок, что лежали на берегу, обычно тщательно охранялись, в остальное же время местные рыбачили на них, выходя в море при каждом удобном случае. Имелись у Макдональдов и две более крупные лодки, бирлинн, но они были слишком потрепаны после недавних штормов и нуждались в починке. Их переоснащали, на берегу работали плотники, а рядом курились костры, на которых грели смолу. Дэвид проводил с корабелами немало времени, принимая живейшее участие в их работе.
В этих краях считалось верхом неучтивости, если хозяева взглядом или словом дадут понять гостю, что его присутствие нежелательно. Но поскольку их с Мойрой проживание затянулось, Дэвид всячески старался быть полезным. Одновременно он позаботился о том, чтобы договориться о переправе их на остров Малл.
— Я заплачу вам за нашу перевозку, да и позже вы не будете внакладе,?— убеждал он.
И когда старший сын Торквила Феркухард ударил с ним по рукам, Дэвид решил, что пора собираться.
Он отправился разыскивать Мойру. Обычно она слонялась где-то по окрестностям, но на сей раз Дэвид нигде ее не обнаружил. Подойдя к дому Торквила, он увидел Бригитт. Хозяйка стояла на пороге дома и разбрасывала остатки вчерашней трапезы курам, которые, клюя и роясь в земле, квохтали у ее ног. На вопрос Дэвида, где его жена, Бригитт только пожала плечами.
— Отправилась к скалам Куиранг. Лазить по камням у нее сил хватает, а помогать по хозяйству… Ох и неженка она у тебя, Хат! Ох и ленивица! Избаловал ты свою красотку, а избалованная жена — горе для мужа. Хотя… Я ведь вижу, что ты готов терпеть ее и такой. Глаз с нее не сводишь.
«Мне надо приглядывать за этой своенравной»,?— только и подумал Дэвид, направляясь верх по склону за Мойрой.
Скалы Куиранг высились над селением подобно башням, и их темный камень контрастировал с нежным травянистым покровом холмов. День был безветренный, но с запада плыли темные тучи, и сейчас, уже ближе к вечеру, они словно цеплялись своим тяжелым подбрюшьем за острые вершины Куиранг. К скалам вела тропинка, по какой Дэвид неоднократно поднимался, когда ходил с местными мужчинами на охоту или перегонял на верхние выгоны скот. Поднимаясь по ней, он то и дело озирался, высматривая Мойру. Не сбежала же она, в конце концов? Куда ей деться с острова? По крайней мере, она вряд ли надумает отправиться через скалы Куиранг на другое побережье Ская. Все-таки Мойра достаточно умна, чтобы понимать — ни жившие по соседству с Макдональдами яростные Маклауды, ни Макдональды из замка Дантулм не будут к ней милостивы, если она, одинокая и беззащитная, явится к ним. По сути, ее защитником на острове был именно он, Дэвид. Это казалось даже забавным. Но разве Мойра не заслужила это, подарив ему ту бесподобную ночь? О которой ничего не помнила… Да и он старался гнать эти воспоминания.
Скалы Куиранг — очень красивое место. Макдональды гордились этими величественными возвышенностями и почитали их едва ли не священными. Острые вершины, резкие обрывы, роскошные луга и узкие лощины породили немало легенд о духах, гномах и феях, обитающих тут. Среди этих каменных стен и узких троп невольно возникало необъяснимое словами беспокойство. Поэтому, когда Дэвид увидел следы крови на камнях, он встревожился и ускорил шаг.
Но вскоре понял, что опасения были напрасны. Двигаясь по узкому карнизу, он завернул за выступ и едва не наткнулся на горного орла. Судя по куче окровавленных перьев, тот только что закончил трапезу и теперь гневно смотрел на неожиданно появившегося человека. Дэвид же нашел эту встречу добрым знаком: пусть он и назвался котом Хатом перед Макдональдами, но орел был в гербе рода Майсгрейвов, а значит, то, что он решил сделать — поговорить по душам с Мойрой, чтобы позже не возникало проблем с этой строптивицей,?— было верным решением. В конце концов, Мойра не пустой короб, который можно закинуть через плечо и нести куда заблагорассудится. Она горда и умна, с ней следовало столковаться и объяснить ее положение.
Отяжелевший от пищи орел медленно разбежался и, взмахнув длинными крыльями, слетел с карниза. Дэвид миновал скалу под названием Замок, прошел мимо обширной лужайки, где местные парни пасли коров, таких же лохматых, как и сами пастухи. Среди них был Грег, один из старших сыновей
