Но Дэвид тут же заслонил ее от капеллана, даже отвел его, сжав локоть опешившего отца Дерика.
– А ну потише, преподобный. Перед вами леди Мойра Герон, находящаяся под моим покровительством. Позже я все объясню, святой отец. А пока… Эй, Дженни, и вы, тетушка Эви, проводите гостью в западную башню. Ну а ты, моя Тилли, проследи, чтобы у леди Мойры было все, что нужно женщине после долгой дороги.
Девочка тут же взяла переодетую монахом Мойру за руку. Они поднялись по винтовой лестнице и оказались в небольшой комнате с узким, как бойница, окном, выходившим во двор. Стены в башне были очень толстыми, так что ниша окна представляла собой небольшую комнатку, где на пристенной каменной скамье можно было присесть, чтобы не мешать слугам, спешно убиравшим покой. Похоже, тут давно никто не останавливался, в воздухе ощущался запах стылости и пыли, который, правда, начал понемногу отступать, когда из камина выгребли старую золу и развели огонь.
– Обычно летом мы не топим тут, – беспечно сказала гостье молоденькая миловидная служанка с румяным личиком и веселыми карими глазами. – Это малышка Тилли велела нагреть вам воды для купания. Сейчас Роб и Дикон притащат сюда лохань и кувшины, а из колодца принесут воды. В нашем замке есть самая настоящая купальня с большим камином и сливом для воды, однако сегодня там идет стирка, ну и запах щелока, и все остальное…
– Меньше болтай, Дженни, – сурово одернула девушку сухопарая служанка в белом головном покрывале. – Скоро я закончу мыть полы, а ты отправь парней за свежим тростником, чтобы притрусить пол и скрыть щербины и трещины в плитах. Не дело гостье студить ножки на этих стылых камнях.
Да, слуги тут справлялись бойко. Вскоре мужчины принесли разборную кровать и стали собирать ее. Они то и дело не попадали в деревянные пазы стоек и добродушно посмеивались. Мойра отвернулась, чтобы не ощущать на себе их любопытные взгляды. Уставившись в узкое окошко, она осмотрела внутренний двор и пришла к выводу, что, хотя замок был весьма солидным, хозяйство тут велось из рук вон плохо. Каменная резьба на арках, украшавших окна и вход в башню-донжон, заметно раскрошилась, под деревянными галереями, проходящими вдоль стен, была свалена какая-то рухлядь – сломанная мебель, старые корзины, мешки. Мойра вспомнила, что жена Дэвида – калека, а сенешаль, этот славный старый рыцарь Оливер, явно больше внимания уделял обороноспособности Нейуорта, а не его уюту. Ибо стены и зубцы на башнях были в хорошем состоянии, стражники ходили в добротных доспехах, их оружие было в надлежащем виде. Заметила Мойра и то, что слуги были одеты куда богаче, чем одевались жители горной Шотландии: никаких длинных туник, у большинства одежда городского кроя, женщины в платьях со шнуровкой, мужчины в узких штанах и высоких сапогах, не лишенных своеобразной элегантности. Это была Англия, всегда казавшаяся северянам богатой страной, и даже в этом приграничном замке чувствовалось, что тут совсем другие возможности и традиции.
Мойра понимала, что Дэвид специально поселил ее в отдельной башне, дабы она не встречалась с его супругой, суровой покалеченной женщиной, – наверное, он не хотел давать жене лишнего повода для ревности.
«Тем более что подобных поводов более чем достаточно», – подумала Мойра, невольно усмехнувшись. Она не испытывала расположения или сострадания к жене Майсгрейва. Властная дама, как говорил о ней Дэвид и при этом сразу мрачнел. И Мойра внутренне собралась, готовая отражать нападки хозяйки Нейуорта. Однако тут, совсем рядом, была эта забавная девчушка Тилли Майсгрейв, отдававшая распоряжения слугам, а смущать или огорчать ее Мойра не стала бы ни за что на свете. Ведь это была его дочь! И Мойра ощутила нечто похожее на нежность к этой худенькой зеленоглазой девочке с растрепанными темными косичками.
Тилли заметила, что странная гостья поглядывает на нее, и сказала:
– Эти овчины на постели совсем недавно проветривали, они чистые и свежие. Вам будет удобно на них почивать. А вот здесь, в углу, расположится старая Эви, к которой вы можете обращаться, если что-то понадобится.
– Благодарю вас за заботу, юная леди, – склонила голову Мойра.
Тилли важно кивнула и вдруг, приблизившись, быстро прошептала:
– Скажите, а вам удобно с такими короткими волосами? Наверное, это чудесно, когда вас не чешут каждый день и не заплетают косы. – И она со вздохом провела ладонями по своим растрепанным волосам.
Мойра чуть улыбнулась:
– Да, в пути мне было достаточно лишь несколько раз провести пальцами по волосам, чтобы они ложились как надо и я не выглядела растрепанной, – согласилась она. И добавила: – Однако не проходило и дня, чтобы я не пожалела о своих обрезанных длинных волосах.
– Почему?
– Видишь ли, дитя, ничто так не красит женщину, как волосы. А у меня они были диво как хороши. И я сочту себя по-настоящему уверенной, лишь когда вновь смогу заплетать и укладывать их.
– Так зачем же вы их остригли? – спросила слышавшая их разговор служанка Дженни.
Мойра помедлила с ответом, но потом решила, что откровенность может расположить к ней дочь Майсгрейва и этих женщин, и доверительно сказала:
– У меня был непростой путь на юг. Мне даже пришлось некоторое время плыть на судне в компании монахов, за одного из которых я себя выдавала. Вот я и решила, что обрезать волосы будет правильным решением.
– На корабле? Но простите… Как же тогда вы… – подбирала слова Тилли, а горничная Дженни и даже старая Эви приблизились, пораженные столь
