шотландцев, она же была наполовину шотландкой, да еще ей предстояло оповестить родню, что она, незамужняя, носит под сердцем дитя. Как ее примут с таким довеском? И что она сможет сказать в доказательство родства с ними, кроме того, в чем убедил ее Дэвид Майсгрейв? Насколько бы ей было спокойнее, если бы он сам привез ее к Геронам. Но в нынешнее тревожное время у Дэвида были другие обязанности, и она это понимала. И все же… Мойре захотелось заплакать, но какой от этого толк? И она заставила себя собраться. Пусть сейчас она испугана и утомлена, но она не наивное дитя. И ей еще предстоит побороться за себя и своего ребенка. О котором она даже не посмеет сказать, кто его отец.
Они продолжали ехать. Крепкие приграничные лошади шли уверенно, словно не ведая усталости. И все же в какой-то момент Бастард велел сделать привал, чтобы они передохнули. Сам же спешился и отошел в сторону. Мойра осталась сидеть на лошади, стараясь не обращать внимания на Бастарда и его людей, которые с полнейшим равнодушием к ее присутствию стали пускать струйки, почти не сходя с тропы. Но потом они все обступили ее, как будто пытаясь рассмотреть в темноте. Мойра поежилась и окликнула Бастарда:
– Эй! Сэр Джон, позвольте обратиться к вам. Хотелось бы узнать, как долго еще нам ехать?
К ее удивлению, спутники ее предполагаемого родственника разразились смехом.
– Сэр Джон, а сэр Джон! Давно тебя так никто не величал, Бастард. Ты, оказывается, вельможный рыцарь, а мы все обращались к тебе попросту – приятель да приятель.
– А ну, умолкните! – резко осадил их предводитель, приближаясь и поправляя перевязь, на которой висел меч. – Я все же из Геронов, и у меня есть свой надел земли и башня. Так что малышка все верно сказала.
– Да только ты туда и носа не смеешь показать после того, как был объявлен вне закона!
– Ну, это мы еще посмотрим. Небеса вняли моим молитвам, и тут не сегодня-завтра должна разразиться настоящая война. А в такие времена парни, подобные мне, очень даже в цене. И пусть я буду брюхат, как Папа, если не смогу использовать свой шанс во время этой потасовки.
При этом он достал из чересседельной сумки флягу и сделал несколько глотков. Подумав, протянул ее женщине. Мойра приняла и тоже отпила. Не вино, не виски, даже не асквибо, каким подкрепляются горцы в пути. Просто эль, да еще далеко не самый лучший.
Она сразу вернула флягу Бастарду, но тот словно застыл, глядя на нее в темноте.
– А вы ведь левша, малышка. Надо же… Может, в тебе и впрямь течет кровь Керров?
Он взял флягу, вернул ее на место, а потом все-таки стал отвечать, положив руку на поводья переступавшей под ней лошади:
– Голубушка, вы интересуетесь, как долго нам еще ехать? Если заметили, дорога уже пошла под уклон. Нам придется миновать заросли среди болотистой низины, потом начнут попадаться небольшие селения. А там и переправа через реку Тилл. Нас там будут ждать люди из Форда, которым я должен передать вас. Ну а от переправы к замку Геронов уже рукой подать.
И добавил с неожиданным почтением:
– Не волнуйтесь, миледи, дальше дорога станет лучше, и уже через пару часов вы будете греться возле камина в большом зале нашего родового гнезда!
Все так и вышло. Ее ожидали, но сам Бастард перед тем, как уехать, любезно распрощался со спутницей:
– Если вы и впрямь дочь красавицы Элен, то мне приятно, что именно я проводил вас в вотчину нашего рода. Конечно, я бастард, но Элен я помню так хорошо, словно мы еще вчера охотились с ней на кроншнепов среди пустошей. И когда она исчезла… Рассказывал ли вам Дэвид Майсгрейв, что именно я отомстил за нее проклятым Керрам? За что и впал в немилость… Так-то.
– Матери было бы приятно узнать, что за нее отомстили, – негромко сказала Мойра. – Но, увы, она уже в лучшем мире.
– Светлая память моей дорогой сестренке, – вздохнул Бастард. – Эх, племянница, хотел бы я, чтобы у нас было больше времени для разговора по душам. Ну да ладно… Как-нибудь нагряну в Форд, когда обстоятельства изменятся, и тогда вы мне все расскажете про Элен.
– Там, где она жила, ее все называли Норой, – заметила Мойра.
– Ну, Норой так Норой, – отмахнулся он. – Но при крещении ее нарекли Элеонорой. Это мы звали ее Элен – за редкую красоту. Как Елену Прекрасную, из-за которой разгорались войны. Из-за нашей Элен тоже разгорелась война Геронов с Керрами. Впрочем, давно это было. А то, что вы тут… Похоже, вы и впрямь наша, если ни разу не пожаловались на трудности в пути. Элен была такая же терпеливая. Да и похожи вы на нее. Так мне кажется, – закончил он, повыше подняв фонарь у входа в башню.
То, что Мойра похожа на мать, подтвердила и хозяйка Форд-Касла Ависия Герон. Старая леди спустилась в холл замка, где, растерянно озираясь, стояла Мойра. Так как время было уже на исходе ночи, Ависия Герон пришла из спальни и теперь стояла, кутаясь в бархатную, подбитую рыжей лисой широкую накидку. Она жестом велела прибывшей женщине приблизиться к свету горевших на столе свечей и, приказав кому-то приподнять шандал, какое- то время с интересом разглядывала ее. Мойра сочла уместным отвесить ей поклон.
– Миледи Герон.
Та молчала, и Мойра, в свою очередь, стала ее разглядывать. Так вот какова ее бабушка, мать Норы. Невысокая, прямая и властная. Несколько седых прядей выбились из-под ночного чепца и висели вдоль щек, лицо было морщинистое, желтоватая кожа туго обтягивала выступающие скулы, подчеркивая впадины под ними, но ровный точеный нос и ясные голубые глаза указывали, что некогда она была очень хороша собой.
