телом. Не каждый на моем месте столько продержался бы.
Возможно, потому что таких, как я, мало?
Это меня несколько утешает.
Следующее предположение: возможно, поэтому я, именно я, здесь?..
Но сейчас оно совершенно не к месту. Додумаю мысль потом, найду ответ, если выживу.
И ежу понятно, что противостоящие мне твари снова полезут сюда, как мотыльки на лампу. Больше всего мне хочется сейчас заиметь «миниган», этакую изрыгающую огонь прелесть, как в старых фильмах, с вращающимися стволами, крутое оружие все-таки! Хотя я понимаю, что в реале скорее всего даже оторвать его от земли смог бы с трудом, но очень уж прельщает перспектива смести наседающих монстров волной огня, растерзать, как какие-нибудь картонки в тире… Эх, мечты мечтами, а у меня и без того хватает, чем похвастаться.
Я богат на сюрпризы, и если есть, из чего сделать велосипед, вполне способен его сделать.
Аптечке почти пришел конец, в том смысле, что мало годного в ней осталось, я почти все по-настоящему серьезное потратил за небольшой срок. Спасительного «силикона» тоже нет. А как в этой жуткой зоне смерти существовать без хоть каких-то медикаментов, я пока не представляю. Но плевать уже, впрочем. В лучшем случае мне остались считаные часы, а то и считаные минуты. И вовсе не потому, что за стенами этого склепа собралась толпа жаждущих крови мутных созданий, а потому, что я из родного, нормального мира недостаточно прихватил с собой еды и воды.
Вот так оно. Кто ж знал, что попаду в такой… хм, оживший кошмар!
Но на прощание я им устрою фейерверк.
Беру несколько склянок, херачу туда спирта и еще всякого разного. Для поступления в медицинский нужна была выпускная «сотка» по химии, я ее заработал по праву. На институтских курсах химия тоже стала одним из трех китов, на которых строился весь процесс обучения. Поэтому я обладаю знаниями о химическом составе большинства субстанций, находящихся в моем распоряжении, и умею экспромтом приготовить, мягко говоря, крайне нестабильную мешанину, «горючую смесь». Смогу зашвырнуть бутылочки в брешь с таким расчетом, чтобы «подарочки» оказались поближе к обложившим склеп тварям.
Что я и выполняю с превеликим удовольствием. Стараясь в разные стороны бросать…
Воодушевленный тактическим преимуществом, я опускаюсь на корточки под стеной. Удовлетворенно слушаю бьющие по ушам разрывы снаружи и визг сгорающих заживо порождений тьмы. Главное, чтобы ни одно из них не запрыгнуло сюда через брешь, не то огонь проникнет внутрь. Хотя он может и снаружи добраться до стен склепа, и тогда деваться некуда станет, разве что наверх успею выкарабкаться и через дыру выскочу.
Пожалуй, мне недостает сейчас только одного — покурить. Раньше я ни разу в жизни не брал сигареты в рот, но сейчас почему-то страстно захотелось затянуться. Прямо-таки последнее желание приговоренного…
И тут я узреваю что-то красное в нескольких сантиметрах от своего лица. Рефлекторно отдергиваю голову. Только после этого присматриваюсь, и до меня доходит, что это.
Нет, не кровь. Стену склепа увивают побеги растения типа плюща, и рядом с моей головой очутились несколько гроздей крупной, наливной ягоды, смахивающей на вишню.
Они держались как-то по-особенному невозмутимо, словно два островка стабильности в бурном океане безумия. По состоянию оба были спокойные, сытые и наблюдали за всем непотребством со стороны, потягивая ананасовое пиво. Я присоединился и стал вместе с ними потягивать.
Смуглое лицо Джамала покрылось испариной. Он сделал очередной глоток и откинулся в кресле, положив одну ногу на другую.
Ноги у него были обтянуты темными ретроджинсами, то ли черными, то ли темно-синими, из-под штанин выглядывали несколько не вписывающиеся в стиль малинового цвета носки. Он носил только такие, и обычно они скрыты под туфлями, но у меня в квартире уличную обувь оставляют у порога, в этом вопросе я старомоден.
Вот и сидели мы втроем, глазея на веселящихся коллег. Самые заводные живчики — это, конечно, братья-близнецы, ни на секунду не останавливались, постоянно в движении! Машка тоже выкладывалась по полной, аж соски проступали сквозь маечку. Я это заметил и взгляда не смог отвести… Выплясывал Митя, человек широкой души, у него репертуар, можно сказать, народный, точно пляс, а не танец.
Я перевел взгляд на него, и нахлынувшее волной возбуждение сникло. В каком-то своем ритме колыхалась вместе со всеми Нелли, получая наслаждение от музыки, от хорошей атмосферы. Прищурившись, смотрела то на одного, то на другого… На меня тоже глянула.
Я посмотрел в ответ. Не отвел взгляда. Еще в юности взял себе за правило: если получается контакт глаза в глаза, никогда взгляд не опускать, не отводить стыдливо. Девушка смотрит — решит, что я робкий, неуверенный. Мужчина же скорей всего расценит как проявление слабости. И вне зависимости от того, как именно я смотрел, со злостью или со снисхождением, со скукой или с любопытством, первым я никогда не отводил глаза. Поэтому и с Нелли получился очень даже не мимолетный зрительный контакт.
Но он все-таки прекратился. Посмотрели и забыли.
Это из-за меня. Не мог я толком разобраться, кто мне нравится, кто нет, чего хочется больше — свернуть горы в работе или покорить женское сердце.
