сцепленных меж собой «осиной талией». У бойца дела обстоят плачевно: вспорото когтями брюхо, и наружу сочится его содержимое. Вероятнее всего, срок ему отмерен недолгий.
В одиночку Цепкий не то что не успел бы добраться до нас — он и продержался бы считаные мгновения. Но, как выяснилось, бросать раненого не в правилах Мастака.
Тот мигом выскакивает обратно и становится на пути драконов. Может, в нем проснулись какие-то скрытые доселе способности, но я еще не видел, чтобы кто-то из муравьев-солдат рубился так яростно. Я отслеживаю краем глаза, пока Цепкий, опираясь на дубинку, все ближе и ближе подтягивается ко мне, и сам ему помогаю. Мастак же действует, как настоящая скоростная машина смерти, человек и близко не сможет такое вытворять.
Хотя и они, муравьи, не все на такое способны, но того, что я увидел, той части потенциала, которая раскрылась, достаточно, чтобы самые искусные из человеческих воинов отдали бы должное героическому муравью. Выходит, не зря же его так поименовали! Наконец я втягиваю Цепкого внутрь.
Увидев это, Мастак проскакивает метры, отделявшие его от нас, по стене, ретируясь от врага, превосходящего числом и приспособленностью к данным условиям.
Наконец мы все внутри. Вход ведет в тоннель — нечто вроде трубы, выточенной в скале. Она пролегает далеко вглубь, о чем сообщает Бегунья, уже разведавшая часть пути. Снаружи есть хотя бы подсветка от звезд, а здесь об освещении мечтать не приходится, так что мы прокрадываемся в кромешной темноте. Нас подгоняет желание как можно дальше удалиться от летунов.
Хотя куда именно лезем — ни малейшего представления. Главное, что драконы не полезли под землю за нами.
Хотя я этого опасался.
Они больше знают о том, что скрывается в толще горы?..
Из сбивчивых объяснений Макарыча я толком не понял, в чем загвоздка, однако что-то в нем определенно нечисто, в «запретном» лесу, который начинался примерно в километре за деревней.
Я почуял, там именно то, к чему я стремился — неизвестное, неизведанное. По словам деда, вокруг тех мест давно циркулировали слухи об исчезновениях людей, о призраках, о необычайных фокусах с пространством, якобы происходивших в чащобе, об уплотнявшемся воздухе и еще черт-те о чем. Во многом по этой причине жители покинули деревню, бросив дома.
Раньше всякой мистики я по жизни не то чтобы сторонился, но как-то предпочитал обходить стороной. Однако вот с некоторых пор никуда от нее спрятаться не получалось. Осталось надеяться, что прибыл по назначению и сейчас нащупал след, ведущий к разгадке моей тайны…
Конечно же, я не послушался предостережений и направился туда, куда мне настоятельно рекомендовали не соваться, чтобы своими широко распахнутыми очами узреть, что же этакое невиданное в дебрях творится. Может, реально ничегошеньки нет, и это всего-навсего россказни местных жителей. Так или иначе, мой путь продолжился, рано или поздно до правды я докопаюсь.
Кто же еще, кроме меня?
То-то и оно.
Лес какой-то реально настораживающий. Стоило мне отдалиться на пресловутый километр, о котором Макарыч предупреждал, и явственно повеяло чем-то… э-э-э, сверхъестественным? Закралось подозрение, что лес за мной наблюдает. Будто бы вдруг меня узрел и теперь рассматривал пожаловавшего гостя со всех сторон… И опять ни единого живого звука, только шелест веток, ни тебе птичка не запоет, ни жучок не прожужжит. Не знаю отчего, вроде лес как лес, и внешне-то все было в порядке, обычно выглядело, но в душу ко мне вползал крадучись леденящий страх, неведомый подкожный ужас…
«Там кутерьма какая-то, мутотень, — вспомнились слова старожила, — зло не дремлет. Не забредай далеко, мой те совет, как токо чего неладного почуешь, повертай взад!»
Но разве ж я мог остановиться! Несмотря на почти что физически ощутимое отторжение меня этой странно пугающей средой, неисправимый авантюризм тянул вперед. Я не мог ничего с собой поделать. И внутренний голос тоже подсказывал направляться в ту сторону. Определенно, если существует та угрожающая Опасность, о которой мне виделись все эти сны, — она исходила оттуда.
Теперь я в прямом смысле чувствовал источник.
Ступал медленно, боясь пробудить или потревожить нечто враждебное, дремлющее где-то под сенью здешних ветвей… Все виделось в синеватом спектре, воздух висел сырой и тяжелый.
Прошел я прилично, деревня осталась далеко позади. Настрой лучше не становился — я не понимал, что именно ищу, но буквально кожей чувствовал неприязнь этого леса. И при этом не мог противиться внутренней тяге, заводящей меня все глубже и глубже. Вверху, за переплетением ветвей, виднелось тихое, хмурое небо. Его бледный, выцветший цвет добавлял тревоги. Запрокинув голову вверх, я засмотрелся и чуть было не проморгал…
Опасность, возникшую совершенно неожиданно, не абстрактную, а самую что ни на есть материальную!..
Услышав треск ветвей, я рывком опустил взгляд, фактически переведя с небес на землю, и увидел, что ко мне, ломая кусты, бежит какое-то существо. Глазам не поверил. Это был точно не человек и не какой-либо привычный лесной обитатель вроде волка, оленя или медведя. Я до сих пор не встретил в лесу ни единого крупного животного, куда-то они все запропастились, и вот сразу такая страхолюдина пожаловала!
