кур воровать!
– А у соседа есть куры? – выпытывала я, поражаясь железной логике.
– Есть! У него их меньше, чем у меня! – отвечал мне «пострадавший». Аргумент! То есть по факту сосед не мог забить и съесть свою курицу и накормить свою собаку костями своей курицы! Определенно не мог! Он же сволочь!
– А видели ли вы, как он ворует вашу курицу? – допытывалась я, пытаясь понять, на чем, кроме объедок для собаки, основана столь грамотно составленная претензия, которая привела бы в экстаз любого участкового!
– Нет, не видел, – гордо ответил крестьянин. – Но я знаю!
Опа! Как вам такой аргумент? Знает он! Мне тут срочно нужно привлекать к судебной практике экстрасенса. Пусть он просканирует чакры, проверит карму и точно определит, кто у кого чего стащил, а главное – когда и при каких обстоятельствах. В итоге дальше «я знаю!» и «посадите его на кол!» наше уголовное дело не двинулось. Я заявила, что доказательств, на основании которых можно лишить жизни человека, я не вижу. Поэтому иди с миром и учись считать. Пригодится.
Очень забавная история получилась с сельским старостой, который должен был рассудить двух соседей относительно межи. Один сосед дал ему гуся, другой сосед – поросенка. После долгих замеров подручными средствами выяснилось, что тот, который дал гуся, прав, мол, сосед действительно нарушил границы владений, поставив свой забор. А передо мной стоит владелец поросенка и утверждает, что староста – взяточник. Взял поросенка, а вопрос решил в пользу оппонента. То есть если ты дал взятку и вопрос решился в твою пользу, значит, должностное лицо – хороший и честный человек, а если не в твою, то взяточник, коррупционер и «повесить его!».
И вот уже очередной жалобщик делится наболевшим, мол, рассуди, принцесса, как так-то, а? Я тут всю жизнь работаю, а денег нет! Пока я соображала, как бы ему объяснить это, в моей голове промелькнула мысль о дани.
– Так что вы скажете, принцесса? – спросил меня бедолага, даже не догадываясь, что я его почти не слушала.
– И сколько сейчас налоги? – поинтересовалась я, зевая.
– Два золотых в месяц! Но мой сосед налогов не платит, скотина такая, поэтому живет богаче, чем я! Отрубите ему голову! – выдал жалобщик. И посмотрел на меня так жалобно, мол, ну чего тебе стоит, принцесса?
Но я уже не слушала его. Итак, налоги здесь – два золотых. А какова численность населения? И сколько из них не платят налоги? Я была настолько погружена в свои мысли, что пропустила уже пять человек со своими историями. Не знаю, как некоторые политики, открывающие приемные для простых горожан, но я больше двадцати пяти человек не могу выдержать. Мозги начинают закипать, а язык заплетаться.
Бомжеватого вида товарищ уже мялся напротив меня со своей просьбой. Он начал сбивчивое повествование о том, что, пока он находился в лечебнице, у него из дома стащили все, что можно было стащить. Три черепка от глиняной миски, шесть перьев, которые он нашел на дороге, вот такой (он прямо показал руками) ворох веток, одно куриное яйцо… «Три портсигара отечественных, куртка замшевая», – мысленно дополнила я, слушая продолжение исчерпывающего списка не просто ценных, а бесценных вещей. Собака из милиции, которая обещала прийти, так и не пришла в связи с тотальной занятостью. Перечисление затягивалось. Народ, сообразив, что к чему, начал потихоньку расходиться.
– …две вот такие штуки с дыркой, один камень… – продолжал пострадавший от человеческого произвола, – восемь соломинок, причем две из них длинные, а одна короткая, остальные – средние, половинку яблока, три шишки, кусочек шкуры, небольшой, рыжий, тряпки… пять штук… Одна такая с дырочками, другая в горошек, третья маленькая серенькая…
Я чувствовала, что мой мозг закипает, как электрочайник. Прошло уже минут двадцать, но список похищенных вещей никак не заканчивался. Разумеется, я понимала, что искать все это добро никому и в голову не придет, но просто так послать товарища я не могла. Я же собираюсь стать хорошей принцессой. Так что приходилось терпеть.
Я подперла голову рукой, попыталась подумать о чем-то своем под монотонное перечисление всего украденного. Вонь от посетителя была такая, что впору было бежать за респиратором. Я старалась дышать через раз, ощущая все признаки кислородного голодания.
– …деревянная кружка с трещиной прямо на ручке, ведро земли, неполное. В нем еще три таких больших комка лежало, которые я специально сверху положил, древко от топора, сломанный нож… – глядя прямо мне в глаза, почти не моргая, перечислял этот индивид. Он не загибал пальцы, не вспоминал подолгу, что пропало. Он просто методично перечислял.
Я поняла, что сейчас усну.
– Это все? – нетерпеливо спросила я, понимая, что не запомнила и половины тех вещей, которые представляли особую ценность для этого бедолаги.
– Это только то, что валялось возле дома. В доме тоже все украли… Три луковицы. Одна большая и две поменьше… – смотрел мне прямо в глаза этот моральный садист.
– Не переживайте, мы сейчас же объявим все эти вещи в розыск, – сглотнула я, понимая, что палец о палец не ударю ради поиска этого мусора. Я понимаю, что врать некрасиво, но приходится. В итоге мне удалось успокоить посетителя и выпроводить его из дворца, стараясь не делать при этом слишком радостного лица. Мой покой продлился буквально пару мгновений.
