За ними, прикрытые от спутной струи винтов, находились деревянные короба с блестящими баллонами поменьше, соединёнными в одно целое множеством медных труб. Дальше изучение моторов прервали хлопнувшие двери, и в грузовой отсек вошёл командэр Юлиус.
Свободный от работы экипаж выстроился вдоль стен, по обе стороны гондолы. Глядя, с каким подобострастием застыли аэронавты, вытянув вперёд подбородки, Смородин невольно и сам стал по стойке «смирно».
Командэр прошёл вдоль строя, выглянул в окно и спросил не отстающего от него ни на шаг боцмана:
– Сколько?
– Полторы тысячи метров, ваше превосходительство!
– Достаточно. Прекратить подъём и открыть створки.
Пол под ногами заскрипел, и вдруг две его половины рухнули вниз, открыв квадратный проём больше метра в ширину. Внизу показались проплывающие хлопья облаков, а в редких разрывах пробивалась зеленью земля.
Командэр Юлиус застыл на краю и, задумчиво глядя вниз, вновь начал перекатываться с носков на пятки. Свежий воздух врывался внутрь гондолы и шевелил перья на его кивере, носы сапог висели над пропастью, но он, казалось, этого не замечал. На лице генерала блуждала загадочная ухмылка. Затем, будто спохватившись, он встряхнулся от задумчивости и, оглянувшись, приказал новобранцам стать с ним рядом. Смородин заметил, что парашютов у аэронавтов не было. И по всей видимости, они их даже не знали. Тем более странной показалась генеральская бравада в игру – «сорвусь – не сорвусь». Достаточно было лёгкого толчка или неловкого движения, и кивер командэра сорвался бы вниз вместе со своим хозяином. Миша догадался, что это до сих пор продолжается их проверка, потому сделал пару уверенных шагов и стал рядом с генералом, застыв с невозмутимым видом – не этому расфуфыренному фазану пугать его высотой!
Дирижабль вошёл в облака, и теперь люк заполнился плотным туманом. Генерал прошёлся перед неровным строем новобранцев, и вдруг будто выстрелил чётким и хорошо поставленным командным голосом:
– Огонь! Огонь – самый главный наш враг!
Командэр достал из кармана спичечный коробок, покрытый тонким слоем парафина.
– Вы должны это запомнить крепче, чем собственное имя! И вы это запомните!
Командэр поднял коробок над головой и гулко потряс.
– Спички, табак и даже запах табака на борту – преступление!
Он неспешно прошёлся перед строем, продолжая чеканить правила аэронавтов:
– Любой из вас, заметивший даже сожжённую спичку в кармане соседа, обязан доложить первому попавшемуся на глаза офицеру или боцману и не допустить, чтобы эта спичка оказалась на борту. Это вам ясно?
– Ясно, ваше превосходительство, – нестройным ропотом ответили новобранцы.
– Не уверен.
Командэр взглянул в лицо Смородину, затем долго изучал потупившего взгляд Стефана, но прошёл дальше и остановился рядом с Луйку. Подбросив на ладони, генерал вложил спичечный коробок в его оттопыривавшийся карман. Отойдя на шаг, он указал на Луйку пальцем:
– Боцман! Что ты видишь в кармане этого аэронавта?
– Спички, герр командэр! – невозмутимо ответил боцман.
– Вот как? – Вздёрнув бровь, генерал посмотрел на глупо улыбающегося и ничего не подозревающего Луйку. – Кто же в таком случае этот аэронавт?
– Преступник, ваше превосходительство!
– У нас на борту преступник? Так почему ты до сих пор его не наказал?
– Сию секунду, герр командэр!
Боцман оглянулся, кивнул, и в тот же миг Луйку завернули за спину руки. Он всё ещё продолжал улыбаться, не догадываясь, что за игру с ним затеяли. Но когда понял, то успел лишь взмахнуть руками, пытаясь ухватиться за створки люка. Его жуткий крик заложил Смородину уши, а мелькнувшие и тут же исчезнувшие в тумане босые ноги заставили сердце подпрыгнуть к горлу да так и замереть там, скованное ужасом. Он смотрел в открытый люк и не мог оторвать взгляд, понимая, что эта картина ещё долго будет преследовать его в кошмарах. Рядом громко икнул Стефан. Миша взглянул на его побелевшие губы и отвернулся.
– Огонь – наш самый заклятый враг! – невозмутимо повторил командэр Юлиус, глядя на бледных и растерянных новобранцев. – И вы теперь никогда не забудете этот главный закон аэронавтов! Остальные наши правила и ваши обязанности доведёт боцман. Кутасов! – теперь генерал обращался к застывшему с безразличным лицом мичману. – Закрыть створки, рули – на снижение, рулевому – обратный курс. Мы возвращаемся!
Так же стремительно, как и появился, командэр покинул грузовой отсек, а следом и остальная команда. На мгновение боцман задержался в дверях и, посчитав необходимым дать совет и от себя, произнёс, кивнув на уже закрытый люк:
– Запомните этот урок! Если кто-то раньше баловался табачком, то лучше мне об этом не узнать, а вам побыстрей забыть даже его запах. Герр командэр
