ещё будет метель. Пролив замёрз. Это шанс для вас. Держите курс на север, потом восточней. Как только выедете за ворота, сразу берите в сторону от причалов. Сейчас там два парохода, так что с какого-нибудь из них вас могут заметить. Я не обещаю вам путь легче, чем тот, который вы проделали, прибыв сюда. И шансов на успех у вас будет гораздо меньше. Но они будут. Сейчас на севере лёд подошёл вплотную к островам Шпицбергена. Не угодите в полынью и доберётесь до широт, где сможете встретить русских. Где-то там есть дрейфующие метеостанции, да и ваши ледоколы не редкость. Это самое большее, что я могу для вас сделать. Дальше всё зависит только от вашего везения.
Катков смотрел на него безучастно, и Ларсу показалось, что он его не понимает. Он пощупал переводчик, решив, что с ним что-то не так. Но Кирилл вдруг заговорил:
– Вас быстро вычислят. Зачем вам это надо?
– Обо мне не беспокойтесь. Пока кинутся за вами, я успею уплыть на одном из этих пароходов. А вернувшись в Лонгьир, я буду под защитой законов Норвегии. Там Баррет сможет мне навредить разве что ещё одним выговором. А дальше Шпицбергена у нас не посылают. А вот вам уготована роль жертвы на заклание. Если не хотите ею стать, то поторопитесь.
Но Кирилл не двинулся с места, и Доккен удивился:
– Вы меня понимаете?
– Здесь тоже Норвегия, но вы боитесь Баррета?
– Ошибаетесь, остров Вильгельма уже как два года взят в аренду Америкой, хотя об этом знают немногие. Несмотря на нашу базу, Баррет чувствует себя здесь в полной безнаказанности. Как хозяин. То, что не дали бы ему сделать в норвежском Лонгьире, здесь сойдёт с рук. Почему вы меня не слушаете? – заволновался Ларс, видя, что Катков по-прежнему сидит без движения. – Не теряйте время, вам пора!
– Зачем? – поднял глаза Кирилл.
– Зачем? – не понял Ларс. – Вы не хотите жить?
– Зачем вы это делаете?
– Понимаю, – кивнул Ларс. – Вы мне не доверяете. Думаете, ещё одна провокация, а внизу вас ждёт засада. Но вам придётся мне поверить, если хотите дожить время, отмеренное вам Господом, а не господином Барретом. Мне всё равно, кто вы и зачем сюда приплыли. Вы, Катков, не сделали ничего, за что бы вас стоило считать врагом и убить как врага. Но вас могут использовать, чтобы разжечь между нашими государствами войну, и на этот раз не странную, а самую настоящую, ужасную войну. А я один из тех, кто хотел бы, не начиная, побыстрей её закончить. Так что поторопитесь, Катков. И если вам повезёт и вы всё же доберётесь домой, то передайте, что таких, как я, в Норвегии большинство, чтобы там не говорили наши политики. Обязательно передайте, и пусть ваши политики меня тоже услышат. Услышат и протянут руку. Ну, а мы уж своих заставим её пожать!
Доккен оглянулся – ему вновь послышался шорох. Он выглянул вдоль тоннеля и, никого не заметив, решительно сломал магнитный ключ пополам, швырнул на пол, рядом с ногами Кирилла, словно призывая таким жестом ему довериться. Ларс хотел ещё и произнести что-нибудь к жесту, но услышав, как тихо зафонил микрофоном переводчик, передумал. Он выключил прибор, приложил к губам палец и показал в конец коридора на лестницу четвёртого уровня, а сам пошёл в другую сторону.
Кирилл поднял сломанную магнитную карту, затем встал на затёкших ногах и недоверчиво выглянул в открытую дверь. Длинный тёмный тоннель тянулся в обе стороны. Слева тускло излучал свет плафон над поручнями уходящего вниз трапа, справа был едва различим удаляющийся силуэт полицейского. У выхода на второй уровень Доккен долго возился с замком, лязгая металлом о металл, затем исчез. Но Кирилла не покидало ощущение присутствия ещё кого-то, третьего. Кто-то глядел на него из темноты, и этот тяжёлый взгляд чувствовался кожей. Даже показалось, что спрятавшийся неизвестный пытается задержать в груди содрогающиеся спазмы лёгких запыхавшегося человека.
Всё ещё не разобравшись до конца в собственных ощущениях, Кирилл рванул пучок проводов над головой, после чего вышел и, будто невзначай, оставил стальную дверь настежь открытой. Она перегородила половину узкого прохода и закрыла его спину от выстрела, если такой кем-то планировался. Но кем? Чьё дыхание он слышит обострившимся в тишине камеры слухом? Полицейский не ушёл и сейчас скрывается за уступом тоннеля? Зачем? Застрелить его Доккен мог в камере, не опускаясь до игр в шпионские прятки. Или притащил хвост? Странный этот Доккен! Когда они первый раз встретились, Кириллу он показался занудой, у которого никак не получалось совладать с переводчиком. Полицейский постоянно тыкал пальцем в клавишу и по нескольку раз требовал повторить одну и ту же фразу. При этом смотрел на горящий огонёк с такой тоской, словно видел там собственную старость.
Ничем не выдавая накатившее волнение, Кирилл медленно пошёл вдоль стены, чётко отсеивая шорох собственных шагов от посторонних звуков. Лёгкий шаг с пятки на носок. Лёгкий и бесшумный, как кошачья поступь. Третий, четвёртый, пятый… и вдруг вот он! Отчётливый шелест одежды, откликнувшийся на его движение где-то в двадцати шагах за спиной. Тот, кто следил, боялся его потерять и, не выдержав, переметнулся из одного тёмного угла в другой. Но столько же, не меньше двух десятков шагов, Кириллу оставалось пройти и до круто уходящего трапа на четвёртый уровень. Если тот, кто прятался за спиной, поймёт, что раскрыт и увидит путь к бегству, он не даст ему уйти. Шестой, седьмой, восьмой шаг… шаркающей походкой Кирилл тянул ногами по бетону и прижимался к стене, прикрытой дверью. Плафон над лестницей уже казался рядом. Блоки оборудования станции торчали вдоль стен, соединяясь между собой переплетающимися рукавами кабелей. Вдоль них, покрытых пылью стальных коробов, тянулись шурфы воздуховодов. Здесь же лежали на полу отодвинутые к стене, чтобы не мешать проходу, открытые и закрытые ящики с запасными частями. Они висели между блоков, стояли на
