Метка на экране остановилась и теперь светилась строго на его пути. Обходить овираптора, пробираясь через папоротниковые заросли, Гай счел ниже своего достоинства. Он разогнал их целую свору, а тут один…. Перехватив поудобней свое оружие, он пошел на метку, создавая вокруг шум и треск ломаемых веток. Наверняка овираптор его слышал, но ничуть не испугался. Его поведение Гая удивило. Но затем он понял причину. Забравшись на кучу песка, овираптор расшвыривал его в стороны, добираясь к спрятанным яйцам. Шесть яиц уже показались овальными макушками, и при виде их пятнистой скорлупы овираптор пришел в бешеный восторг. Он подпрыгивал на двух тонких длинных ногах, взмахивал крохотными лапами с пучками перьев на локтях, раскачивал хвостом и вовсе не собирался отдавать свою добычу. Овираптор развернулся к Гаю, угрожающе раскачивая головой, застрекотал клювом и продемонстрировал вздыбленный загривок. На всякий случай Гай покосился на экран – двадцать восемь килограмм. Самоуверенность этой твари начинала забавлять. Он приблизился к гнезду на пару шагов, затем демонстративно замахнулся. Этот жест оказался овираптору незнаком, и он ничуть не испугался.
«Ну, как знаешь! – разозлился Гай. – Не хочешь делиться, не получишь ничего!»
Он сжал топор покрепче, ударил, целясь в голову, и промахнулся. Не хватило совсем чуть-чуть. Тогда Гай сделал навстречу короткий подкрадывающийся шаг. Выпуклый лиловый глаз следил за каждым его движением, раскачиваясь из стороны в сторону. Разглядывая появившегося из зарослей противника, овираптор не воспринимал его как потенциальную угрозу и никак не проявлял собственный страх. В этом мире страх нагоняют размер, рога, зубы. У Гая же не было ни того, ни другого, ни третьего. Затем окончательно успокоившись, овираптор принялся расклевывать скорлупу мощным загнутым клювом.
С мозгами у этой твари не густо, подумал Гай, потом увидел, что на поляне они не одни. Увлекшись, он пропустил предупреждение, и появившиеся из кустов брахицератопсы оказались для него полной неожиданностью. Все та же милая семейная парочка. Мамаша не сводила с него крохотных, спрятанных под нависающими бровями глаз, а детеныш, будто старый знакомый, уже не обращал на него внимания, вертелся волчком, пытаясь поймать собственный хвост.
«Да вы меня никак преследуете? – удивился Гай. – Куда не ступлю, всюду вы!»
Он посмотрел на брахицератопсов долгим оценивающим взглядом, затем все-таки свой выбор остановил на яйцах. Осталось лишь отогнать овираптора. Но Гай эту тварь явно недооценил. Его близость к гнезду начинала овираптора заметно нервировать, а когда он увидел, что Гай отвлекся и не смотрит в его сторону, овираптор бросился в атаку. Застигнутый врасплох Гай вскрикнул и едва не выронил топор. Выдернув из клюва вмиг онемевшую руку, он неуклюже отмахнулся и ведь попал! Удар получился несильный, но вполне достаточный. Камень раскроил овираптору череп, и он упал, накрыв собой гнездо. Это была первая добыча Гая. Второй оказалось увесистое, с хорошую дыню, овальное яйцо. Он взял овираптора за шею левой рукой, правой обхватил яйцо с топором и пошел на холм. Его ждал неслыханный пир. И Гай не хотел оттягивать начало ни на мгновение. Но не успел он отойти от гнезда и пяти шагов, как его остановил сигнал тревоги. Оранжевая точка на экране появилась за спиной и быстро приближалась.
Гай ругнулся и затрусил к холму. Бежать мешали трофеи. Особенно неудобное яйцо. Но он даже мысли не допускал бросить такой деликатес. Троодона он еще не видел, и что это за тварь, на что способна, не знал, но ему было достаточно предупреждения экрана. Судя по весу – не гигант, но Гаю оказалось достаточно двух строк – о его плотоядности и главное – опасности. Даже великан аргирозавр удостоился лишь среднего уровня.
Троодон оказался на удивление проворным. Чтобы пересечь экран с края в центр, ему понадобились считанные минуты. Гай не успел покинуть поляну, как из затрещавших кустов выскочило существо с широко разинутой пастью. А ему было что показать. Загнутые, похожие на обоюдоострые кинжалы зубы, усыпали челюсти двумя рядами. Трехпалые передние конечности заканчивались длинными острыми когтями. И они казались еще страшнее зубов. Крепкие ноги троодона могли похвастаться когтями еще длиннее и страшнее, чем на верхних лапах. Невысокого роста, не больше метра, но крепкого сложения, с длинной мощной шеей и эластичной, как у змеи, кожей, с упругим хвостом-балансиром – троодон казался идеальным охотником. Движения быстрые, строго выверенные, перед его реакцией спасовал бы даже тарбозавр. Он выбежал на поляну и, увидев Гая, издал гортанный вопль, разбавленный частым лязганьем собственных зубов. Ему ответили таким же воплем из зарослей папоротника, дальше, за стеной сосен на болоте, затем где-то у реки. Вскоре вопил весь лес.
Гай замер. Что-то подсказывало, что убежать от троодона – затея безнадежная. Попытаться отбиться каменным топором против зубов и когтей – идея еще безумней предыдущей. Но, может, удастся разойтись миром? Тем более что троодон склонился над гнездом и разглядывал яйца.
– Тебе тоже хватит, – Гай заискивающе кивнул на пятнистую скорлупу.
Медленный шаг назад, замер, затем плавно перенес вес на другую ногу, опорную. Ему бы добраться до куста с ветками-иглами, что маячит за спиной. Его оболочка выдержит, а там глядишь, эта тварь не сунется.
– Жри! Их там еще четыре.
