закончилась в считанные секунды, но не так, как планировали угры-задиры.
Они снова начали оскорблять уральца, добавив к его грехам нечестный поединок, после чего Олег не выдержал и предложил всем желающим сразиться с ним, по очереди. Вызвались все четверо приятелей погибшего, как говорили классики, «записные дуэлянты». Уралец на короткое время разогнал свой организм до сверхскоростного восприятия. При обилии зрителей, бой пришлось вести в привычной уграм манере, ударной техникой, без прямых выпадов. Стараясь решить всё быстро, Белов наносил один-два стремительных удара, с тяжёлыми последствиями, исключавшими продолжение боя. Не прошло и пяти минут, как ещё один дуэлянт оказался убит, трое других остались после поединков живыми, но с тяжёлыми ранениями. К этому времени весь лагерь наблюдал за дуэлью, включая верховного вождя.
Ничего не сказал Мадьяр, глядя на результаты поединков, при полном молчании вернулся в свой шатёр. Раненых и убитых унесли, а глава пушкарей отправился купаться в море. Надо было смыть пот и кровь с разгорячённого тела. Мурзик увязался за ним и сидел на берегу, с неодобрением глядя на друга, плававшего в этой солёной, резко пахнувшей воде. А тот не мог выйти из океана, вспоминая своего друга Лея, наделившего обычного человека редкими способностями. Исключительно по этой причине Олег остался жив, соперники были мастерами клинка, и, не двигайся уралец в пять-десять раз быстрее обычного человека, сейчас бы он не купался. На ночь все его бойцы без напоминаний командира приняли беспрецедентные меры безопасности. Словно лагерь находился не рядом со своим войском, а в окружении коварного врага. Тигр, тоже чувствовавший опасность, не ушёл в ночную охоту, остался возле повозки, где спали Олег и Хорг с младенцем.
С утра, в сопровождении Ракоци, уралец отправился за ответом к вождю, дав команду всем готовиться к отъезду. Оставаться в лагере при любом решении Мадьяра он не собирался. Полубессонная ночь настроила его рискнуть всем, но добиться чёткого решения. Не даст Мадьяр земли – уйти от него, невзирая на возможность вооружённого противостояния. Орда сейчас не сможет задержать уральцев, а через месяц-другой подчинённые Олегу воины сразятся с любым врагом, что с арабами, что с уграми. Дальнейшее пребывание в стане угров ни к чему хорошему не приведёт, это поняли все. Поэтому уральцы и примкнувшие к ним пехотинцы стали собираться в путь, не сомневаясь, что командир знает дорогу.
– Я сдержу своё слово, – ответил на молчаливый вопрос Олега верховный вождь Мадьяр, ожидавший командира пушкарей в окружении старейшин и вождей, – к западу в дневном переходе на берегу залива стоит рыбацкое селение. Оно твоё, как и все земли вокруг залива на пять вёрст от селения.
– Благодарю, великий вождь, – поклонился отставной подполковник, ожидавший подобного подвоха и приготовивший достойный ответ, – за доброе отношение и щедрость. Теперь я могу рассчитывать на спокойную старость, ни один враг не заглянет в моё селение. Все дороги с запада на восток идут далеко от берега моря, я смогу насладиться семейным счастьем, не отвлекаясь на защиту долины Инда от врагов. Поэтому прощаюсь с тобой, вряд ли мы увидимся ещё.
– То есть, как это прощаешься, – возмутился вождь, – ты давал клятву служить мне и обещал оборонять мои земли от врагов с запада.
– Я обещал служить тебе во время похода, пока ты не захватишь все эти земли, и выполнил обещание, – спокойно отреагировал уралец, – мои воины помогут захватить остатки княжества Синд. Что касается защиты твоих земель с запада, я обещал, что арабы и другие враги не пройдут через мои земли в княжество, так я сдержу обещание. Через мои земли враги не пройдут, но они легко обойдут границы моей невеликой земли. Пусть защиту от врагов с запада тебе обеспечит другой воин, которому ты подаришь земли западного пути, между горами и океаном. К тому же того клочка земли, что ты «щедро» пожаловал мне, не хватит на содержание достойных воинов, – улыбнулся вождю в глаза уралец, – хорошо, если я смогу прокормить свою семью.
– Подожди, – покраснел Мадьяр, быстро ухвативший суть речи Олега, – тогда отдай мне своих пушкарей навсегда. Уж я-то смогу их прокормить.
– Пушкарей отдать не могу, они принесли мне клятву верности, а десяток пушек смогу… продать. Раз уж земли у меня не будет, хоть золото появится, на строительство крепости. Хотя, – уралец махнул рукой, – отдаю пушки даром, за право беспошлинной торговли на всех захваченных ордой землях. Дашь такое право или нет?
– Разрешаю беспошлинно торговать тебе и твоим потомкам на всех моих землях, – щедро махнул рукой вождь, – обрадованный тем, что обманул доверчивого уральца. За пустые обещания получил десять пушек.
– Последний вопрос, – остановился у выхода хитрый сыщик, – дальше к западу твои земли или чужие? Могу ли я воевать с теми, кто нападёт на меня с запада?
– Не только можешь воевать с ними, но и обязан, – возмутился тупостью уральца вождь, – за твоими землями на западе мои враги, ты клялся не пропустить их через свои земли. И земли я тебе дал для защиты своей спины от нападения с запада. За это я разрешаю тебе не участвовать в захвате остальных земель княжества Синд. Живи в своём графстве, служи мне верно, воинов у тебя больше, чем надо, для защиты твоих земель.
Не прошло и часа, как уралец вернулся в шатёр вождя, протягивая ему два свитка пергамента, заполненные письменами на русском языке.
– Что это? – возмутился Мадьяр, как и большинство угорских вождей, не знавший грамоту.
– Это дарственная на землю для меня и моих потомков, с условием не пропускать через мои земли твоих врагов, кои граничат со мной с запада, – развернул Олег пергамент и передал его священнику Линю, знавшему уральскую письменность. – Второй документ – это твоё разрешение беспошлинной торговли на всех землях в долине Инда для меня и моих потомков. Не гневайся, вождь, я уже не молод, хочу передать всё своё наследнику. Вдруг я не доживу до того дня, когда смогу передать всё сыну сам, из уст в уста, вот и записал на пергаменте.
– Вот тебе моя подпись, – нацарапал на пергаменте свою тамгу верховный вождь, а священник заверил это своей подписью и всё скрепил печатью, – не
