неповадно!»
Это был не совет. Распоряжение, обязательное к выполнению. Генералу захотелось демонстративно разорвать листок. Пускай Залкин отправляет на Землю жалобу. Глядишь, лет через пятнадцать получит ответ, радиоволны к подпространственному переходу не способны…
Но ничего сделать генерал не успел. В наушнике раздался голос вахтенного офицера:
— Малышенко на связи! На аварийной частоте!
Группа Малышенко занималась окончательной подготовкой Фермы к грандиозному эксперименту: впервые в местный грунт предстояло высадить растения, привезенные с Земли. Домашние животные и птицы, участвующие в эксперименте, должны были питаться местной пищей и дышать воздухом Новоросы. Людям, будущему персоналу Фермы, предстояло дышать тем же воздухом. И после недолгого переходного периода питаться плодами рук своих.
Разумеется, соответствующие опыты уже проводились на борту «Ковчега». Атмосфера оказалась пригодной: несколько меньшее содержание кислорода компенсировалось повышенным в сравнении с Землей давлением. Инертные газы (доля их на три порядка превышала земную) влияния на организмы чужаков не оказывали. Но одно дело несколько часов подышать привезенным с Новоросы воздухом и совсем иное — месяцами
…Что бы ни стряслось на Новоросе, группа Малышенко отреагировала на случившееся совсем иначе, чем люди Корфа. Не помчались сломя голову в Гагарин, а отправились в зону, накрываемую телекоммуникационным спутником. И вышли на связь. Судя по голосу говорившего, речь держал командир группы.
Да только она, речь, не затянулась.
— Ковчег, я Антей, — несколько раз повторил Малышенко.
И, дождавшись ответа, быстро произнес:
— У нас ЧП! Необходима срочная помощь! В Гагарине произо…
Голос смолк. Одновременно из динамика донеслись три резких и коротких звука. Генералу очень хотелось убедить, уговорить себя, что это не выстрелы, а нечто на них похожее… Не получалось.
Запись прокрутилась в пятый или шестой раз подряд и смолкла все на тех же трех резких звуках. Оператор монотонно вызывал Антея. Ответа не было.
Воронин растекся, расплылся в кресле, словно придавленный неподъемной тяжестью, хотя система искусственной гравитации в кабинете выдавала наиболее комфортные ноль-восемь «же». Он провел в армейских рядах тридцать шесть лет, дослужился до генерал-полковника, но всю жизнь занимался иными проблемами… Не теми, маркером которых служат выстрелы по живым людям.
— Объявляйте альфу-двенадцать, Павел Егорович, — негромко произнес сидевший рядом Савицкий. — Объявляйте.
Генерал поднялся. Расправил плечи и вновь стал похож на себя всегдашнего — непоколебимого и уверенного. Отчеканил:
— Объявляется тревога по варианту альфа-двенадцать. Совещание продолжат лишь те, кто имеет допуск по форме ка-эм-двадцать три. Остальным занять свои места согласно аварийному расписанию. Действуйте!
Десятеро потянулись в выходу. Трое остались. Генерал тихонечко приказал Савицкому:
— Матузняка изолировать. Немедленно.
Савицкий кивнул и поднес к губам коммуникатор.
Допущенных было трое: марсианин Залкин, сам генерал и Савицкий, его зам по безопасности.
Формально, по всем уставам, на «Ковчеге» царило единоначалие. Как прикажет его превосходительство, так и будет, все прочие голоса — совещательные. Но генерал хорошо понимал, как дело обстоит в реальности. Хоть и решено заранее, что поселение на Новоросе станет со временем еще одним регионом Российской Федерации, но в нескольких световых годах от метрополии предоставлять главе экспедиции диктаторскую власть чревато. Тем более что «Ковчег» обеспечен всем на свете и ни в каких поставках с родины не нуждается, да и невозможны они, поставки. При таких вводных любой начальник с единоличной бесконтрольной властью сорвется с резьбы легко и просто. Учредит монархию во главе с собой, любимым. Или начнет строить Утопию по заветам Кампанеллы и сэра Томаса Мора. Или учудит еще что-то свое, доморощенное, согласно собственным представлениям о справедливом устройстве общества.
Оттого-то к главе экспедиции и приставлены Савицкий с Залкиным. Первый бдит, чтобы не ущемлялись интересы государства, второй следит, чтобы не пропали денежки транснациональных корпораций, вложенные в программу «Исход». (Нефтяные поля, что Корф отыскал на Новоросе, уже отданы на девятьсот девяносто девять лет «Спейсойлгрупп», Залкин немедленно подсуетился, а вы как думали…)
Так что сейчас шел разговор не начальника с двумя подчиненными, но трех равных участников триумвирата. Равных-то равных, однако генерал хорошо понимал, что если мнения разойдутся, то решающим станет не его слово. И у Савицкого, и у Залкина есть в экипаже свои люди, и в немалом
