распугали все парочки по соседству.
— Зачем ломать систему, если она еще не выработала свой ресурс? Подумаешь, земные запасы закончились. Просто будем заполнять ячейки своим материалом, а дальше мама с папой сами справятся. У нас еще недостаточно опыта…
— Достаточно! Искра угасает, эффекторы теряют функционал с каждым месяцем. А если они и справятся… Мы получим очередное поколение, воспитанное машинами! Это было нормой, пока все только начиналось. Но мы уже выросли, Витус! Мы уже взрослые. Решать теперь нам.
Витус вздохнул. Как же это неуютно, оставаться один на один со своим собственным миром…
Освоение шло по плану, задуманному их Искрой еще на древней Земле. Искусственный разум обеспечил доставку и распаковку техносферы, вырастил и воспитал первых обитателей планеты, и теперь его прежняя опека теряла смысл. Дальше люди должны сами. Иначе круг опять замкнется, как на древней Земле.
— Нормальными они нас вырастили. Ничуть не хуже, чем в старину. Вспомни, что там раньше творилось! — Теперь Витус хорошо знал историю.
Но Маняша словно не слышала его, задумчиво играя локоном своих светлых волос.
— Инкубатор надо разобрать на запчасти для матричных фабрик. И рожать уже по-человечески. — Она мечтательно улыбнулась, раскручивая длинную светлую прядь.
— А воспитывать тоже по-человечески, абы как? — попытался отшутиться Витус. — Мы же не умеем, у нас и без того теперь дел по горло…
— Чего ты боишься? — вспыхнула Маняша. — Тебе же нравилось возиться с малышами, я помню. А это будут твои и только твои малыши. Ты будешь им все объяснять, рассказывать разные истории…
— Да о чем я им могу рассказать?! — отмахнулся Витус.
— Ну, например, о том, как сайбер-казаки за зипунами ходили…
Витус припомнил давнюю историю, и у него вдруг защемило в груди. В тот день он усомнился в своих родителях. Словно взял и сразу вырос. Это было очень больно. А сейчас ему безмерно жаль, что эти добрые, родные существа должны уйти навсегда. Не сразу, конечно, сначала перейдут в режим бабушек и дедушек, постепенно отходя от дел, изредка консультируя первых настоящих родителей.
Но потом они все равно уйдут. Как уйдут и все вокруг, кого он так же любит и ценит и без кого он сам по себе не имеет смысла. Как же трудно это все принять…
— Хорошо! — Витус решительно поднялся. — Я поддержу тебя на голосовании по инкубатору.
Маняша благодарно улыбнулась и легко вспорхнула со скамейки. Глаза ее сияли.
— Вот за это я тебя и люблю! Ты всегда сомневаешься, но всегда поступаешь правильно.
— А я тебя просто люблю, — невпопад брякнул Витус.
— У нас будут замечательные дети, — прошептала она, прижимаясь к его груди.
В эту ночь, когда они соединились, чтобы по-настоящему стать людьми, глубоко под городом отключились последние нейронные цепи могучего интеллекта, исполнившего свое предназначение. Искра угасла. Ее частицы превратились в рядовые механизмы, ведомые внешними программами, которые еще предстояло написать специалистам из первого потока. Все базы данных, все массивы накопленной и переработанной информации остались доступны с любого терминала планеты. Берите, пользуйтесь, приумножайте.
Все, люди. Дальше вы сами…
Юлия Зонис, Игорь Авильченко
Филе для мистера Гудвина
— Говорят, им полностью ушатали систему репарации.
Гудвин прищурился, глядя в сплетение ветвей. Там мелькали человеческие тела. Не совсем человеческие, если уж придерживаться математической точности. Между геномом человека и шимпанзе разница около двух процентов. Если смотреть на чистую последовательность ДНК, то различие землян с филлеанами составляло не более половины процента. Больше, чем у Homo sapiens sapiens с неандертальцами? Меньше? Гудвин не помнил. Можно было бы спросить у доктора Борового, но зачем? Люди охотились на неандертальцев. Люди поедали неандертальцев. И даже скрещивались с неандертальцами. Гудвин почесал потеющий под пробковым (хорошая пластоцитовая имитация, разумеется) шлемом затылок и громко хмыкнул. Интересно, как — сначала скрещивались, а потом ели? Впрочем, нет, нелогично. Откуда бы тогда в современных хомосапиенсах взялись неандертальские гены? И даже конкретней, откуда бы они тогда взялись в Манише? Впрочем, да, достижения ретроклонирования…
Он оглянулся на Манишу. Девушка сидела на толстой сухой ветке местного растения и болтала ногами. Вокруг простиралась саванна, желто-серая, пыльная, поросшая высокой травой. Монотонность нарушали лишь кряжистые, полумертвые от засухи деревца, растущие небольшими группками, и один
