— А ну-ка, молодой, сбегай, принеси мне пружинку.
Стажер недовольно покосился на старшего диспетчера и, нехотя поднявшись, побрел в сторону дальнего конца пульта. Но едва он успел ухватить пружинку, как дверь в диспетчерскую с легким шелестом ушла в стенку и в освещенном приглушенным светом помещении появилось новое лицо.
— Ну и что у нас плохого? — уныло поинтересовался вновь прибывший, входя внутрь и стягивая с себя слегка влажную куртку. Евсей Сергеевич аккуратно снял с носа солидный и явно антикварный оптический прибор, представлявший из себя очки, прямо на правом стекле которых была присобачена этакая объемная нашлепка-окуляр, сложил дужки, достал из кармана очешник, открыл его, умастил внутрь вышеупомянутый оптический прибор и только после этого развернулся в сторону говорившего.
— Вот смотрю я на тебя, Василий, и все понять никак не могу. Ну чего ты все время каркаешь? Ворона какая-то, право слово.
— Не ворона, а реалист, — пробурчал тот, обходя Евсея Сергеевича и направляясь ко второму креслу, все еще хранящему тепло задницы стажера. — Страна у нас такая. Ничего хорошего в ней никогда произойти не может. Одни глупости и катастрофы.
— Вона как… — Евсей Сергеевич покачал головой. — И чего ж ты тогда до сих пор в этой стране, а не уехал куда, где этих глупостей и катастроф не случается?
— А кому я еще нужен со своей профессией-то? — огрызнулся Василий. — Я ж не олигарх и не из этих, как их… заднеприводных творческих, которым везде рады. Только жопу подставляй, и сразу же в гении и кумиры запишут. Вот и мучаюсь тут с вами…
Евсей Сергеевич хмыкнул в усы и покачал головой:
— А чего ж сам-то не подставишь? Ежели все так просто-то? Штаны снял — и в дамках!
Василий боднул насмешливо смотрящего на него старшего оператора контроля пространства угрюмым взглядом и, тяжело вздохнув, с сожалением произнес:
— И как ты еще не сдох-то, Сергеич, от своего яда? Похоже, он на тебя, как на кобру, не действует. А-а-а… ну тебя! Давай смену сдавай и катись отсюда. Нехрен мне настроение портить.
— Нет у меня никакого яда, Василий, — усмехнулся Евсей Сергеевич, — одно недоумение. Вот вроде со стороны на тебя глянешь — все у тебя нормально. Работа — хорошая, интересная, жена умница, только все с тобой мучается… детей трое — все обуты, одеты, накормлены. Старшая, как я знаю, в музыкальной школе занимается и бальными танцами. Средний — в математической школе учится и на самбо ходит. Младшенькая пока в саду, но жена твоя тоже ее на какие-то развивающие курсы таскает каждый день, почитай. Зарабатываешь, оно, конечно, не как олигарх какой, но, насколько я знаю, семью каждый год то в Сочи, то на Мадагаскар, то вон, как в прошлом году, на Луну отдыхать возишь. Или забыл, как у меня, ну, как замсекретаря профкома, льготную путевку оформлял? Катер, опять же, для рыбалки имеется… А как тебя послушать, так нет у тебя никакой жизни — одни страдания, — после чего махнул рукой и, протянув руку, щелкнул торчащим на пульте слева от него тумблером включения системы общего оповещения.
— Дежурный оператор СКП12М237, регистрационный номер КАКМ22/117 приступил к передаче дежурства. Просьба воздержаться от несрочных сообщений до 8.11.
Василий в ответ на его спич скривился, но поскольку процесс передачи дежурства уже стартовал, не стал огрызаться, а двинулся по привычной и не раз отработанной схеме, бросив в свой микрофон:
— Дежурный оператор КАКМ22/311 приступил к приему схемы. Положение на опорных орбитах?
— Количество постоянных объектов в секторе СКП12М237 на орбите ВО1–223, переменных 106, — привычной скороговоркой начал Евсей Сергеевич. — Из них с массой покоя выше 10 000 тон — 23, выше 100 000 тонн — нет, на орбите ВО-2–123, переменных 94, из них с массой покоя выше 10 000 тонн — 14, выше… — Процедура передачи дежурства размеренно текла аж до пяти минут девятого, когда неспешно течение сдачи/приема дежурства было внезапно нарушено ревом тревожных баззеров. Все, кто находился в диспетчерской, замерли, уставившись на большой экран, на котором тревожно мигала ярко-алая дуга, в которую перекрасилась полоса, обозначавшая четвертую высокую опорную орбиту. Ну еще бы — последние раз пятнадцать баззеры включались только лишь и исключительно во время учений. А последнее реальное срабатывание тревожной сигнализации системы контроля пространства произошло не менее шести лет назад. И на тебе…
— Ну а я что говорил! — И все закрутилось. Евсей Сергеевич глухо ругнулся под нос и, пробежавшись пальцами по сенсорному пульту, заорал в микрофон:
— ЧСКК «Wielkoludzie», срочно займите отведенный эшелон, повторяю, ЧСКК… — Процесс передачи дежурства пока не завершился, так что вся ответственность по-прежнему оставалась на нем.
— Не-а, хрен получится, — злорадно выдал Василий. — Это ж поляки, они, похоже, вчерашнюю победу своей сборной в континентальном кубке празднуют. Упились там все. И автомат предупреждения столкновения отключили, чтобы не верещал на пьяные головы…
Старший диспетчер боднул его сердитым взглядом и повелительно махнул рукой. Да, дежурным диспетчером оставался именно он, но в случае резких изменений обстановки Евсей Сергеевич, как старший диспетчер, имел полное право задействовать любые дополнительные силы. А сейчас это явно было необходимым. Уж больно паршивая расчетная траектория у съехавшего с отведенной ему орбиты ЧСКК вырисовывалась. Василий, несмотря на все свое занудство и нытье, все-таки был профессионалом. Ну дык других в диспетчерской и не держали… Так что включился он практически мгновенно.
