Я почти не ждала — устала ждать. Больше полугода мои сообщения не находили адресата. Месяц прошел с объявления мира, когда корабли марсианского флота спустились с орбиты. Кто-то вернулся домой, кому-то звонили, писали, а мой коммуникатор молчал. Порог был пуст.
Тоскливый вечер выдался. Песок хрустел на зубах — верный знак скорой бури. Небо затянуло ржавой дымкой, солнечная точка ползла к горизонту, за похожие на черных гусениц сцепленные вагончики. Шаттл местного НИИ свернул батареи и кренился в сторону космодрома. Воздушный купол над поселением окрасился лиловым, стал радужной пленкой, готовой лопнуть.
А у дома затормозил потрепанный солнцекар.
Вадим вышел из машины, опустил сумку в пыль и стал озираться, как зверь на непривычном месте. Смерил взглядом низенький забор, флюгер в виде петуха и пустой ящик, в который мы думали посадить первые устойчивые образцы, когда они появятся. Живые цветы у крыльца, разве это не прекрасно? Куда лучше пластиковых, которыми украшают дома в поселке. Но Вадим смотрел на все это и, кажется, не узнавал. И сам выглядел знакомым и одновременно другим, как в зыбком сне.
Я позвала. Вадим вскинул голову, сощурился, — будто взял меня на прицел. Терпеть больше не было сил. Сбежав по мерзлой дорожке, я скользнула за калитку и обняла его. Крепко обхватила руками, боясь, что он может исчезнуть, как мираж.
Вадим оказался настоящим. Немного другим. Вместо рук бледные протезы: все в разъемах для оружия и невесть чего еще, пальцы неестественно длинные, с выпуклыми шарнирами-суставами. Лицо жесткое, выдубленное солнечным излучением, тело сухое и жилистое. И шрамы… Бугристые черви на скулах и шее, в вырезе утепленной рубашки. Мне тут же захотелось коснуться, стереть их пальцами.
— Господи, это ты, это и правда ты! — Я зарылась лицом в ворот его куртки, пряча слезы. Она терпко пахла мужским телом, машинным маслом и металлом. Как давно я не слышала этот запах… Даже мурашки сбежали по спине.
Вадим взял меня за плечи и отстранился.
— Давно не виделись, — сказал и как-то странно, криво усмехнулся, не размыкая губ. Снова возникло ощущение нереальности. Раньше Вадим не усмехался. Раньше он улыбался, широко и открыто.
Флюгер-петух провернулся с долгим скрежетом. Вадим проследил за ним, как кошка за мышью.
— Это что? — спросил.
— Нравится? — Я была так довольна, что он заметил. — Совсем как на старых земных домах.
Вадим едва заметно скривился. Протянул руку, содрал петуха с крепления и бросил в песок.
— Некрасиво, — коротко пояснил он, закинул сумку на плечо и двинулся по дорожке, когда-то выложенной им самим. Ссутулившись, размашисто чеканил шаг. Ноги ставил широко, как делают все пилоты.
Этой походки у него тоже не было.
Дом у нас небольшой. Вагончик, какие выдали всем бездетным поселенцам, разделенный занавеской на зону кухни, которую я приспособила под лабораторию, и жилую часть со сросшимися в тесноте кроватью, столом и двумя стульями. В стену встроен телевизор.
Я нажала кнопку термопота, сдернула со спинки стула забытый лифчик и быстро сунула его в ящик с бельем. Села за стол. Вадим уселся напротив и неловко ухватил еще пустую кружку, покрутил в биометаллических пальцах. Казалось, ее он тоже вот-вот сомнет, как смял пластинку флюгера.
— Рассказывай, — попросила я.
— Да нечего рассказывать, — бросил он в ответ.
— Ну как нечего? Где ты был? Что видел?
Я улыбнулась, не зная, что еще можно сказать. Тронула его руку, но Вадим убрал ее под стол. Поморщился и молча увел взгляд к окну.
Поговори со мной, мысленно попросила я. Ну же, поговори со мной. Я столько месяцев просидела в тишине и вязком одиночестве, наедине с очистителями, колбами и ростками. Столько часов, минут, секунд мечтала, что ты вот так вернешься и прижмешь меня к себе. А ты пришел и молчишь, как чужой.
— Землян видел, — сказал Вадим наконец, словно услышал мои мольбы. — Корабль разгерметизировался, они нас подобрали. Месяцев пять в плену провел, только выпустили.
Так вот почему он не мог со мной связаться! Странно, но я почувствовала облегчение. Все оказалось гораздо проще… Или сложнее, если подумать. Но я была рада, что сложилось именно так. Лучше очутиться в плену, чем умереть.
— Они… Они хорошо с тобой обращались?
Вадим дернул уголком рта, глянул на закипающий термопот на кухонном столе.
— Аварийные костюмы есть? Баллоны кислородные? — спросил вдруг. Я даже растерялась от такого вопроса. Причин для беспокойства не было: оксистанция поселения работала исправно, работа купола давно налажена. Установки проверяли каждый день. Последний случай утечки случился во время войны, и только потому, что установку повредили взрывом. Но сейчас же мирное время, сейчас же все закончилось…
— Да, есть.
— Где?
