проживут.
Со времен первых марсоходов роботы стали прочнее и «умнее», однако обойтись без человека еще не могли. На долю Руди досталась команда этих композитных монстров, занятых добычей и первичной обработкой импонита. Время от времени приходилось выходить наружу, набирать поглощенную дозу.
Пневмокостюм с ранцем и шлемом здесь весил немного, но всякий раз — правда, раз от раза все слабее, — в шлюзе его давило ожидание встречи с Марсом.
В жилье была иллюзия Земли — интерьеры, одежда, разговоры с Витом, возня с готовкой, музыка и видео, занятия на тренажерах, — а за герметичной дверью наваждение мгновенно рушилось. Стоило замелькать цифрам на манометре, как нервы и мышцы поневоле напрягались. «
Почти полная тишина, слышно лишь песочное шуршание в наушниках. Пепельно-желтое или черное в колючих звездах небо. Днем пейзаж походил на родной вельд без зелени, зато ночью — как долина смертной тени. Вдали дрожит пыльное облачко — робот вгрызается в грунт. В стороне — гряда хребтового отвала. Устроился в самокате, отжал рычаг — время пошло, включился счетчик дозы.
Впрочем, контракт учитывал риск облучения. Для Руди больший, чем для Вита — химик редко покидал подземное жилье. У него свои надбавки за вредность — он волей-неволей вдыхал испарения пульпы в камере, где обогащалась порода. Или они всасывались в кожу. Парень немного поблек, но выглядел воодушевленно. Похоже, работа его заводила.
А в комнате спорта он, покачавшись, как культурист, делал замеры бицепсов и мышц бедра! Будто поверил, что его болезнь осталась на Земле. На пятом месяце — по здешнему календарю — стал говорить, что руки-ноги утолщаются. Заметно было мало, однако про себя Руди признал — напарник изменялся к лучшему. Порой аж сиял.
— Хочешь увидеть, ради чего мы надрываемся? — предложил однажды Вит после ужина.
— Я смотрел фильм в учебке. Микрокристаллы.
— Это кино, иллюзион, а тут все по-настоящему. Живой материал. Выделено при тебе, можешь сам пошевелить кристалл манипулятором.
В его лабораторию Руди не хаживал. Каждый знает свою работу, зачем лезть в чужую? А вот предложение потрогать те песчинки, ради которых земные дельцы раскошелились на регулярные полеты к Марсу, звучало заманчиво.
— Идем.
Среди своих технопримочек Вит царил и порхал, словно нет у него никакой атрофии. В минуту изготовил препарат, подвел под объектив, настроил оптику и жестом пригласил Руди к экрану. Пришлось приспособиться к сенсорным перчаткам, чтобы щупики манипуляторов двигались точь-в-точь по твоему желанию.
Перед ним в вязком растворе лежали черные с металлическим блеском объемные фигуры, похожие на ограненные ювелиром камни.
— Это и есть импонит?
— Скорее то, что содержится в нем. — Вит рад был поделиться. — Включения в породе.
— И почем за штуку?
— До отсева их оценивают оптом, в долях карата. Сухим веществом, конечно. В производство берут треть процента кристаллов, но игра стоит свеч, даже если возить взвесь декалитрами. Скажем так, десять литров окупят все, что я тут съем и надышу за вахту. Еще один дал — страховки, а третий дал — зарплату. Так что от добычи твоих «грызунов» зависит, сколько мы получим. Ну, и от моих обогатителей тоже.
— Жаль, что их нет на Земле, — оторвался Руди от экрана, где переливались кристаллики. — Не пришлось бы летать в чертову даль, под лучи подставляться.
— Есть, но очень мало. Крохи. Слышал про «марсианские метеориты»?
— Где-то что-то. Я технарь, не астроном. Учился по лунной программе, пока не появилась вакансия. Метеориты с Марса? шутишь?
Вит присел на край лабораторного стола:
— Первая космическая скорость здесь заметно меньше. При косом ударе астероида взрывной материал может покинуть сферу притяжения планеты, уйти в пространство. Потом осколки попадают в область земной гравитации и — готово.
— Долго же они летали.
— Миллионы лет. А имп-частицы в них выявили недавно. Даже не выявили, а поняли, на что они годятся. Тут-то настоящий марсианский бум и начался.
— Вот слушаю тебя — и теряю веру в прогресс, — шутливо сказал Руди, вынув руки из перчаток. — Где наномонтаж, которым нам все уши прожужжали? Уже бацилл приручили — связи в процессорах прокладывать, и чуть не мозг человечий на 3D-принтере собрали, а такую мелочь сделать не можем. Гробим тут здоровье из-за черного песка…
— Мы и алмазы штамповать умеем, — парировал Вит, — только дрянные и мелкие, а большой и чистый — ну никак! Да что там алмазы!.. Попроси ученых сделать на принтере живую бактерию или плодовую мушку. Вот тебе наши возможности. Так что импы — прорывной шанс на выход силой, без
