Свободу мозгу!

рынка. Как правило, они не являются потребителями товаров и услуг, которые производят.

Творцы из гаражей Силиконовой долины, в которых родились «Хьюлетт-Паккард», «Эппл», «Гугл», Fairchild Semiconductor, «Амазон», «Тесла», очень похожи на мастеров эпохи Возрождения. Они прославились не из-за того, что вышли на рынок, а благодаря любви. Они занимались своим делом не потому, что умели делать это хорошо (иногда хуже, чем конкуренты), а из-за любви к нему. Их знания тоже были приобретены благодаря страстной увлеченности. Вот как Стив Джобс говорит об этом:

«Люди говорят, что нужно страстно любить дело, которое делаешь, и это абсолютная правда. Еще одним доказательством этого является тот факт, что именно из-за больших трудностей своего дела любой здравомыслящий человек отстранится. Это тяжело, и особенно потому, что нужно надолго запастись терпением, и если вы не любите своего дела и по-настоящему им не увлечены, то забросите его. Именно это происходит с большинством. Если вы внимательно присмотритесь к людям, увенчанным славой в глазах общества, то чаще всего окажется, что эти люди обожали свое дело и смогли преодолеть все трудности, даже когда все казалось невыносимым. А остальные, не настолько увлеченные люди, от всего этого отказались, потому что рассуждали здраво. Кто бы с таким упорством продолжал биться над своим делом, если бы не любил его? Надо много и долго работать, не знать ни минуты покоя, и если нет страстной привязанности к своему делу, то не добьешься успеха. Прежде всего нужны страсть и любовь».

Вся бюрократия любой из наших организаций не любит страстной увлеченности. В школе, во время экзаменов и конкурсов, далее при устройстве на работу, то есть каждый раз, когда придется выбирать между любовью и конформизмом, выбор падет на последнее. Так стоит ли удивляться, что вокруг нас столько горя и страданий? А ведь приспособление — это не самоцель, им не заполнить человеческую жизнь, с ним не проснешься счастливым и не ляжешь радостно спать. Разве найдется человек с одной ногой в могиле, который с удовлетворением произнес бы: «Я прожил уютную жизнь»?

Услуги и блага, которые производятся исключительно на рынок или, в худшем случае, по принуждению (что для любого из нас просто каторга), несут на себе печать страданий и скуки. «Почему ты занимаешься производством „Трабанта“?»[142] — спросили у директора завода. «Потому что Центральный комитет партии мне это поручил, товарищ. Я хотел стать ветеринаром, но мне сказали, что надо делать машины. Я мучаюсь, их создавая, ты мучаешься, когда ездишь на них, так что все нормально».

Это ситуация человека принуждаемого, худшая из всех возможных. Он выполняет свою работу, потому что вынужден так делать. В нашем образовании большинству учащихся и учителей свойственно такое мировоззрение. Но не они в этом виноваты, а структура, которую мы сами породили и которая всячески потворствует такому положению вещей. Она воспринимает энтузиазм и страстную увлеченность как нечто непрофессиональное и выберет преподавателя разочарованного и уставшего от жизни, но вписывающегося в рамки, а не влюбленного в свою профессию педагога, не боящегося бросить вызов устоям.

Наша школа, таким образом, это танго страданий:

— учитель: я измываюсь над собой, пытаясь тебя чему-то научить, ты измываешься над собой, пытаясь что-то выучить, и все отлично;

— ученик: я измываюсь над собой, ежедневно посещая школу, ты измываешься над собой, каждый день обучая нас, и все отлично.

Если вы считаете мою лексику несколько вульгарной, то я хотел бы возразить, что сама система чрезвычайно вульгарна и вполне достойна того, что Паттон называл «красноречивой непристойностью».

Мы знаем, что лучшим преподавателям нравится учить. Не следует думать, что лекция тем более успешна, чем больше лектор производит впечатление, что бесконечно мучается ее читать. Лекции, уроки, обучение — все это приблизительно то же самое, что и любовь: вы не получаете удовольствия, если его не получит партнер, и обмен удовольствием лишь растет, когда каждый получает наслаждение от другого. Хорошие преподаватели всегда страстные натуры, к тому же отличные наставники.

Каждый ученик помнит учителя, который выделял его из многих и был для него чем-то большим, чем раздатчиком стандартных знаний. Во времена Возрождения существовало правило трех третей[143], которым руководствовалось гуманистичное образование: нужно провести треть времени c самим собой, вторую треть — с человеком, который может чему-то научить, а оставшуюся часть времени — с тем, кому сам можешь преподать урок. Треть времени с самим собой, треть с наставником и треть с учениками. Это правило использовали Леонардо да Винчи, Платон, Герон Александрийский[144] и многие другие. Почему мы так беспечны, что не придаем этому значения?

Знания усваиваются лучше всего, когда передаешь их другому. Помню, насколько лучше своих однокурсников я учился в Университете Орсе. Они корпели над учебниками, часами готовились к экзаменам, а я посвящал этому гораздо меньше времени, потому что после лекций сам преподавал этот предмет. Вскоре я слушал каждую лекцию с идеей пересказать ее кому-то еще. Этот интеллектуальный тренинг гораздо лучше способствует обучению, чем