– А ну, подойди сюда, – кивнул Кабанин.
Тот боязливо подошел. Матвей Кабанин вытащил из-за пояса плеть, мужик сжался, закрылся рукой. Плеть разрезала воздух и с щелчком ударила мужика по спине. Тот взвыл.
– А вот чего, – усмехнулся Кабанин. – Теперь всем ясно? За каждый новый вопрос буду прибавлять по удару. Самого любопытного до смерти засеку! – повысил голос он. – Даю слово царского живодера!
Григорий Сивцов рассмеялся:
– Не шутите с ним, мужички, до смерти запорет! Сам видел, он умеет!
И мужики стали таскать из колодца камни. Двое нехотя полезли вниз. Другие сбрасывали сетку на веревке и тащили камень наружу. Работа шла быстро. Близился закат того дня, которому суждено было изменить многое в жизни многих – и вперед на столетия!
– Тут бревнышки какие-то! – крикнул один из мужичков.
– Пора нам самим браться за дело, – глядя в глаза Кураеву, сказал Кабанин. – Слышишь, Антон Дмитрич?
– Слышу, – кивнул тот.
Когда камни были вытащены и горой лежали на поверхности, мужиков выгнали из колодца.
– Вот что, – сказал Кураев немногим своим людям, оставшимся с ним. – У меня поручение от самого царя найти тайные документы боярина Шереметева. Дело государственной важности. Разъезжайтесь и смотрите, чтобы сюда никто не подобрался. Если пропустите хоть одного, государь с живого кожу снимет. Верите?
– Верим! – быстро откликнулись опричники.
– Молодцы, а теперь прочь отсюда и стерегите меня, как дитя свое стерегли бы от татей! И мужичков гоните подальше!
– Может, их лучше того, – шепотком спросил Кабанин и чиркнул большим пальцем по шее. – Мужичков-то?
– Не надо, – ответил Кураев. – Они ни сном ни духом, что тут есть. Прочь пошли! – крикнул он своим.
Воины Антона Кураева поспешно разъехались, подгоняя плетками улепетывающих мужиков. Те были рады-радехоньки, что остались живы.
Веревочная лестница уходила в колодец.
– Мы вниз полезем, Григорий, а ты в оба смотри, – сказал Антон.
– Уже смотрю, Антон Дмитрич! – горячо откликнулся тот.
Взяв факела, Кураев и Кабанин осторожно полезли вниз.
– За ночь надо управиться, Антоша! – шептал Кабанин. – Неужто не соврал Шереметев?
Тут, в тьме кромешной и в сырости, и впрямь вкривь и вкось лежали бревна. Оказавшись внизу, устроив факела, Кураев и Кабанин стали разбирать сложенные бревна и скоро обнаружили, что и под ними есть что-то.
– Сундук, сундук! – скоро захрипел Кабанин. – Ей-богу, так!
И впрямь, скоро их руки наткнулись на крышку кованого сундука и на ручку.
– А вот и второй! – возбужденно выговорил Антон.
– Ну как?! Ну как?! – сверху покрикивал Григорий Сивцов. – Братцы?! Антон Дмитрич?!
– Да заткнись ты, леший! – гулко вырвался из колодца, точно из могилы, гневный голос бывшего палача. – Всю округу скличешь!
Сивцов замолчал.
– Ставь бревна по краю колодца, так место освободим!
Идея была отличная – они расставили бревна вдоль каменной кладки и скоро освободили пространство.
– Какой первый откроем?
– Любой открывай! – кивнул Антон.
– Живот аж мутит! Первый раз в жизни! – признался Матвей Кабанин и при свете факелов взялся ломать замок на первом из двух сундуков. – Сколько людей загубил, и все со смехом! А тут, Антошка, тут… Давай же, черт, давай! – приговаривал он, ударяя топориком по замку.
И вскоре сбил его.
– Начал – заканчивай, – кивнул ему Антон. – Тяни крышку.
– Боязно, – сладострастно прошептал Кабанин.
– Тяни ты…
Кабанин наклонился, покрепче ухватился за рукоятку и потянул на себя тяжелую крышку, и впрямь похожую на гробовую. Антон трепетно поднес факел к чреву сундука.
– Что это? – тем же шепотом проговорил Кабанин. – Антон Дмитрич, что это?
– Мать моя родная, – едва выдавил из себя Кураев и нервно усмехнулся. – Глазам не верю, Матвей…
– Это ж кирпичи, – прохрипел Кабанин – его тон переменился – гнев и ненависть перехватывали ему глотку. – Где ж золото-серебро? Где ж самоцветы
