– Никак, Аркадий Аркадьевич, никак не можем! – вслед ему дрожали и щеки, и бахрома эполет. – Если все так, непременно держать ответ, и как можно скорее! – он мучительно задумался. – И все же, все же…
Партия была под ударом, чиновникам могло не хватить смелости довести дело до победного конца! В любую минуту, только представив будущий скандал, они готовы были сдаться и отступить.
Я сидел в отдалении и в эту минуту сверлил седой пышногривый затылок графа Александра Александровича Кураева, благодаря которому был приглашен в этот узкий круг высоких административных чинов. И граф, точно почуяв мой призыв, обернулся. Я твердо кивнул ему, и он с не меньшей твердостью кивнул мне в ответ.
А затем встал так, точно немедленно собирался идти в рукопашную, и грозно сказал:
– Уважаемые Аркадий Аркадьевич и Порфирий Порфирьевич, я прошу вас отойти со мной в заднюю комнату буквально на несколько минут. Это очень важно, – уперев растопыренные пальцы с перстнями в сверкающий стол, он поклонился. – Настоятельно прошу вас!
Два губернатора даже обрадовались – вот она, передышка! Кураева все уважали и ценили беспрекословно, считали мыслителем. Да и выражение лица у графа в эти минуты было особо уверенным, даже вдохновенным. И когда два губернатора поспешили к дальним дверям, Кураев обернулся ко мне и громко сказал:
– Петр Ильич Васильчиков, господин капитан, прошу вас проследовать за нами!
Я бойко встал и под прицелом двух десятков глаз ответственных чиновников, гадавших, за что мне такая милость, быстрым шагом направился вслед за графом Кураевым. И через несколько секунд закрыл за собой высокую дверь.
Она отворилась всего через пять минут, и на пороге появились сияющие – не менее! – губернаторы граф Карячинский и Барбарыкин, за ними вышел с лицом триумфатора граф Кураев, и только потом я, скромный сыщик, бесстрастный и невозмутимый, но с язвительной улыбкой на лице. Именно таким я увидел себя в гигантском зеркале, когда посмотрел на стену слева.
– Господа, – куда более смело продолжил через полминуты свою речь губернатор Симбирска граф Карячинский. – Смею вам сообщить, что мы решили немедленно навестить имение купца Дармидонта Михайловича Кабанина. Повторяю – немедленно! Генерал Дубовец-Камышинский, Самсон Самсонович! – обратился он к первому из своих губернских командиров, отпрыску столбовых дворян, не жаловавших таких вот выскочек, как Кабанин, да что там, их люто ненавидевших! И когда тот встал – хмурый и гневный, губернатор, точно одаривая его великой и долгожданной милостью, кивнул: – Возьмите лучших офицеров и унтер-офицеров из самого дисциплинированного гвардейского полка, расквартированного поблизости, и сегодня же выступите в сторону поместья Дармидонта Кабанина. Мне необходимо, чтобы никто не улизнул из его пределов, – губернатор Симбирска оглянулся на своего семиярского коллегу, и Порфирий Порфирьевич Барбарыкин уверенно кивнул в поддержку. – Птица пролетит, подбейте, заяц проскочит, уничтожьте подлеца! Лично отвечаете! Ясно, генерал?
– Так точно, Аркадий Аркадьевич! – радостно ответил Дубовец-Камышинский и в подтверждение своей радости звонко и по-молодецки щелкнул каблуками. – Будет исполнено! Достанем супостатов, с корнем вырвем, как зуб гнилой!
– С корнем, с корнем! – неожиданно вставая друг за другом, воодушевленно заговорили чиновники в зеленых мундирах, при эполетах, потрясая кулаками. – С корр-рнем!!
2
Все бы так делалось на Руси! Куда б тогда улетела птица-тройка?! Губернатор Симбирска и его административный аппарат, при самой дружеской поддержке губернатора Семиярска, действовали на удивление быстро и слаженно, точно возглавляли экспедиционный корпус на Кавказе во время военных действий. Но это и понятно: в данной истории существовали личные интересы, и почти всех! Кровные интересы! За исключением генерала от инфантерии Самсона Дубовца-Камышинского – человека исключительной принципиальности. Именно поэтому его и поставили во главе карательной операции.
Дубовец-Камышинский поднял по тревоге два эскадрона конных драгун, взял сотню казаков в придачу и понесся на окраину Симбирской губернии, где она граничила с губернией Семиярской. Именно там и распустило свою паучью сеть имение Расторгуево, взятое у какого-то беспечного помещика за долги и заново отстроенное купцом-миллионщиком Дармидонтом Кабанином.
Армия подошла к широко разросшемуся поместью по заснеженным дорогам на самой зорьке и окружила его двумя кольцами. Затем на главную дорогу к поместью выдвинулся офицерский отряд из двадцати человек наиболее преданных губернатору Симбирска, также отряд конной полиции и сыщики. Войско возглавлял генерал от инфантерии Самсон Самсонович Дубовец-Камышинский, в бурке и высокой каракулевой шапке с гвардейской кокардой. Я, полковник Старицын, начальник полиции Симбирска, и майор Жабников ехали по правую руку от генерала; граф Кураев и Степан Горбунов – по левую.
– Хороша бурка, ваше превосходительство, – сказал я. Хотя, была она потрепана на славу, и не на дружеской пирушке. – Повидала на своем веку?
– Еще бы! – воскликнул седоусый генерал. – Эту бурку мне сам генерал Скобелев под Шипкой подарил! С плеча сбросил и подарил! Я тогда подполковником под его началом был, батальоном командовал. В трех местах пулями прошита, еще в одном – картечью! Эх, отчаянным я был по тем временам, на рожон лез! – он зло крутанул тугой проволочный ус. – Вот за это и подарил!
Особой радостью пылало лицо моего старого знакомца майора Жабникова.
– Сколько лет ждал такого, Петр Ильич! – управляя лошадью рядом со мной, говорил он. – Сколько лет мечтал к монстре подобраться! И ведь уверен
