К самому уху ее склонившись,Я прошептала: «Знаешь, Лена,Ведь я сама придумала песню,Лучше которой нет на свете».И не поверила мне и долго,Долго с упреком она молчала.
IV. «Солнце лежало на дне колодца…»
Солнце лежало на дне колодца,Грелись на камнях сколопендры,И убегало перекати-поле,Словно паяц горбатый кривляясь,А высоко взлетевшее небо,Как Богородицын плащ, синело, —Прежде оно таким не бывало.Легкие яхты с полдня гонялись,Белых бездельниц столпилось многоУ Константиновской батареи, —Видно, им ветер нынче удобный.Тихо пошла я вдоль бухты к мысу,К черным, разломанным, острым скалам,Пеной покрытым в часы прибоя,И повторяла новую песню.Знала я: с кем бы царевич ни был,Слышит он голос мой, смутившись, —И оттого мне каждое слово,Как Божий подарок, было мило.Первая яхта не шла – летела,И догоняла ее вторая,А остальные едва виднелись.Как я легла у воды – не помню,Как задремала тогда – не знаю,Только очнулась и вижу: парусБлизко полощется. Передо мною,По пояс стоя в воде прозрачной,Шарит руками старик огромныйВ щелях глубоких скал прибрежных,Голосом хриплым зовет на помощь.
