— Тогда почему?
Ответить егерь не успел. Из пыточной камеры, в которую превратилась егерская изба, вышел Кухналёв.
— Родионыч! — окликнула вдова. — Это что происходит? Где Костыль? Ну-ка иди сюда!
Полковник подошёл, мгновенно оценил обстановку, огладил припухшую челюсть и стал ласковым.
— Дива Никитична, чем обязан? Готов содействовать...
В скотовозке угрожающе откинулась решётка на бойнице, и сразу проявились смутные лица Дракошей.
— Мамка, чего это они? — спросил один из них, высовывая голову боком, как это делают кони. — Может, помочь?
— Сама справлюсь, — откликнулась вдова и надвинулась на Кухналёва, заставив его отступить. — Почему Костыль не идёт? Ловлю его по всей Пижме! Как это понимать, Родионыч? Мне что теперь, штурмом базу брать? Если вы с ним заодно и не выдаёте?
— Дело в том, Дива Никитична, — дипломатично заговорил полковник и покосился на скотовозку, видимую через распахнутые ворота. — У нас охота была, и пошло не всё гладко...
— Ещё как гладко! — со злой насмешкой перебила она. — Охота удалась на славу — охотоведа изловили и сострунили! Его же в наручниках привезли?
Начальник охраны огляделся и заговорил полушёпотом:
— Ну вот, сама всё знаешь. Скажу прямо. Есть подозрения, совершил преступление...
— Какое ещё преступление, Родионыч? Не крутись, говори!
— Вменяют убийство и похищение человека, — признался тот. — Понимаешь, да?..
— Понимаю, опять что-то с бабами наблудил? С принцессой, поди? На лабазе он с ней был. Я сразу-то её не признала. Для особы королевских кровей так слишком уж распущенная показалась, титьками трясла...
— Ты же могла испортить охоту!
— Не могла, а испортила! А как ещё до него достучаться? Поймать на месте преступления и шантажировать.
— Шантаж — мерзкое дело...
— Мерзкое, Родионыч! — уже гневно усмехнулась Дива Никитична. — Костыль драпает от меня, поймать нигде не могу! Потому и на лабаз пришла. И он, дерьмо собачье, рот на меня раскрыл! С бабой там застала, помешала, видите ли. Вся охота пропала...
— Тебе-то он зачем, Дива Никитична?
— Да вздрючить хотела! — возмутилась вдова. — Королевские охоты проводит, а волков развёл — житья нет. Вчера ещё одну телку порезали, седьмую. Терпенье моё лопнуло. Я ему такой счёт выкачу! Давай его сюда. Пока не заплатит — в подземельях запру! Он там уже сидел...
Кухналёв засуетился, стараясь прикинуться несведущим простаком.
— Да где же его взять, душа моя? Должно быть, на охоте, с клиентами...
Пронять вдову ласковостью оказалось невозможно.
— А ну-ка позови губернатора! Или проведи к нему, коль у вас тут королевская стража командует...
— Губернатора нет на базе.
— Интересно! Король здесь, а нашего губера нет? Зачем ты мне врёшь, Родионыч?
Полковник уже явно придуривался, бесконечно шмыгал распухшим носом, чихал в комок туалетной бумаги вместо платка, кашлял и от всего этого явно страдал:
— Какой король? О чём ты говоришь, Дива Никитична?..
— Да кто его знает какой. Зови губернатора!
— Дива Никитична! При всём уважении к тебе и покойному Алфею...
— Ну и жук ты, Родионыч! Ладно, плевать я хотела на них. Если женщины испугались и носа не кажут, какие это мужики? Ты лучше мне скажи, где учёный? Жил в этой башне? Забралась, проверила — нет...
— Какой учёный?
— Да этот, специалист по снежным человекам? От Фефелова приехал?
— Зарубин?
— Фамилию не спросила, приятный такой дяденька. Нос ещё поломанный? Боксом занимался...
Кухналёв потрогал свой нос и промолвил гундосо:
— Он тоже под подозрением.
— С ума сошёл, Родионыч?
— Извини, Дива Никитична, — развёл руками полковник. — Факты — вещь упрямая.
— Да мне твои факты!.. Где он? В клетку посадили? В рефрижераторе заперли?
