— Фу, дети!
— У меня есть дети, — возмутился Барон.
— То, что я не люблю детей, не значит, что ты не можешь мне понравиться.
Я коснулась его руки, одновременно испытав и ощущение провала, и облегчение, ведь если я уже облажалась, терять мне нечего.
Были бы мы нормальные, разошлись бы уже тогда, но вместо этого он подвез меня до дома, припарковался напротив пожарного гидранта, и мы принялись целоваться на переднем сиденье его машины, и я упрямо игнорировала наличие детского кресла сзади. Он оказался агрессивным: язык во рту, в ухе, в горле, он жестко мял мои груди через блузку. Я одновременно сгорала от стыда и испытывала возбуждение. Когда я положила руку ему на член поверх ширинки, он остановился и сказал:
— Ты у меня первая девушка за двенадцать лет, не считая бывшей жены.
— Вау, это слишком для первого свидания, — ответила я.
— Это и не свидание, — возразил он, и я вдруг почувствовала себя осипшей и надломленной.
— О’кей, — сказала я. — С меня хватит.
Я взялась за ручку дверцы, но дала ему несколько секунд, чтобы он успел извиниться, как он и поступил.
— Прости, я не знаю, что делаю. Не знаю, прихожу я или ухожу. Я одновременно переживаю противоположные эмоции. — Он взял мою руку и поцеловал ее. — Ты красивая, — восхитился он. — Ты красивая и сексуальная. Позволь мне пригласить тебя на свидание, и мы все сделаем правильно.
— Как-то это нездорово, — сказала моя коллега Нина в понедельник утром. — Бросай его немедленно.
В среду он прислал мне сообщение и спросил, не хочу ли я поужинать с ним в пятницу вечером. Я ответила, что занята, пытаясь изображать недотрогу, хотя мне это никогда не удавалось. Он сказал, что не сможет увидеться со мной в субботу, потому что планирует провести этот день с дочерью. Я тут же изменила тактику.
«Перенесу свои дела», — написала я.
Мы выбрали ресторан в нашем районе, хотя он был нужен скорее для прикрытия, поскольку мы оба знали, что должно случиться. Вот уже несколько дней мы переписывались о том, что будем вытворять друг с другом. Это ужасно, но это все, в чем я нуждаюсь.
В пятницу я ушла с работы пораньше, чтобы хорошо подготовиться. Я отправилась в «Дин энд ДеЛука»[9] и купила там голубику, потом позволила себе расслабиться и посетила Нью-Йоркский музей современного искусства. Я заплатила двадцать пять долларов, поднялась на верхний этаж и продолжила путь по музею. В конце концов я поймала себя на том, что застряла возле постоянной экспозиции. Люди создавали работы десятилетиями, а здесь были собраны лучшие из них, извлеченные из хранилища, — одно или два на каждого мастера. Мне кажется, лучше создать один шедевр за всю жизнь, чем совсем ничего. Я скучаю по рисованию. Даже по запаху красок. Последние тринадцать лет я искала другой запах, которым могла бы заменить его.
Через несколько часов я вся пропиталась этим запахом. Перед ужином я выпила коктейль в баре. Мне было тридцать восемь, ему — сорок два.
— У меня начинается новая жизнь, — сказал он.
— Иногда мне тоже хочется начать все заново, — ответила я.
Мы ели быстро, но я все-таки старалась насладиться ужином, я люблю еду; даже в самые странные, темные и стрессовые моменты своей жизни я всегда забочусь о том, чтобы хорошо питаться. Я заказала стейк.
— С кровью, пожалуйста, — попросила я официантку. — Прямо кроваво-красный.
— Хищница, — восхитился Барон.
— Да, это я.
Каждый из нас выпил по два бокала вина, и я спросила:
— Знаешь, что мы должны были сделать?
— Заказать бутылку?
— У меня никогда не получается спланировать это заранее.
— У меня тоже, — улыбнулся он мне.
«Давай просто поладим, — подумала я. — Все, что мы должны сделать, — просто поладить».
Мы пошли ко мне, поскольку, по его словам, в его квартире царил полный хаос. Он был в шляпе, в рубашке из шамбре, в шортах и лоферах, у него была легкая походка. Я — в черном платье, свободном и летнем, я чувствовала себя привлекательной и интеллектуально насыщенной после дня, посвященного искусству. А еще я была пьяна. Дома нас ждал бурбон, я сообщила об этом Барону, пока мы шли, и он назвал меня девушкой его мечты. Он сказал буквально следующее:
— Мне кажется, ты — дар, посланный мне с небес.
Я очень громко смеялась, но мне было так приятно.
Когда мы зашли в мою квартиру, он осмотрел ее и одобрительно кивнул — предметы искусства, полки с книгами, сковородки и кастрюли, живописно
